— Сколько людей вынуждены страдать из-за пророчеств звезд. Что ваш Пророк, что наш Оракул. Вечно портим жизнь молодым и подающим надежды... — Гамабунта огляделся вокруг, наблюдая, как единицы выживших жителей стертого с лица земли города выбираются из-под обломков.
— Скажи, Яхико и правда верит в пророчество, которое изрек Оракул? — поинтересовался Кейтаро, вспоминая рыжеволосого парня в плаще Акацуки.
— Как и Наруто верит в слова вашего этого... Пророка. Печально, что судьбы этих парней переплелись именно таким образом. Они одного поля ягоды, — парировал Гамабунта.
Кейтаро задумчиво посмотрел на небо, а пространственная воронка в глазах завертелась еще быстрее. На секунду огромный саблезубый тигр отключился от этого мира. Он как бы перестал существовать в этом времени, заглядывая в будущее с помощью своего природного дара.
— Судьба — странная штука. Этот мир основан на паутине уз, связывающих нас воедино. Как и меня с тобой, она сведет их еще не один раз. И как знать, может, в следующий раз все будет по-другому. Одно могу сказать точно: каждому из них предстоит пройти через боль и страдания. Судьба уже готовит им испытания.
Гамабунта усмехнутся и повернулся к Кейтаро спиной, взвалив на плечо свой здоровенный меч в ножнах.
— Прости, но смотреть в будущее — это по твоей части. Прощай, Кейтаро. Рад был тебя повидать, кошачья ты морда, — усмехнулся он, посмотрев на старого знакомого через плечо, а затем сделал несколько шагов в никуда и испарился в белом облаке дыма.
Кейтаро ухмыльнулся, после чего бросил последний взгляд на разрушенную Амегакуре и тоже исчез, растворившись зеленым дымком от порыва ветра.
— Стало быть, ты вспомнил? — поинтересовался Учиха, заметив, как изменился в считанные мгновения взгляд Хатаке.
Какаши быстрым движением руки опустил повязку со скрытого ею шарингана и вызывающе посмотрел на Акацуки.
— Я никогда и не забывал, — промолвил он.
— Кажется, три года назад мы хотели поговорить по душам. Но нас прервали... — пробормотал Шисуи, кинув взгляд на остальных членов команды, которой руководил Какаши, — почему бы тебе не уступить мне то, что я и так получу? Разойдемся без кровопролития.
Какаши быстро посмотрел через плечо на Итачи, который всеми силами пытается не выпустить Саске из своих рук. С тем творилось нечто невообразимое, и Какаши, осведомленный о том, в каких ситуациях может вырваться Девятихвостый Волк, вздохнул. Учихе было противопоказано не только драться с этим человеком, но и просто видеть его. Душещипательная история о том, как Шисуи испробовал на маленьком Саске свое сильнейшее гендзюцу перед тем, как покинуть Коноху, была ему так же известна. Но на этот раз рядом не было ни Наруто, который мог до сих пор непонятным образом вобрать в себя всю чакру Кьюби Саске, скормив ее своей половинке Волка, ни Пятого Хокаге, который бы одной рукой подавил бы сопротивление Биджу. Один Киба был спокоен, как тысяча слонов, хотя, обычно был столь же шумным и импульсивным, как и Узумаки. А иногда очень вспыльчивым.
— Чего тебе нужно? — наконец, выдавил он.
— Мы пришли за Девятихвостым, — произнес Кисаме, пожирая Саске жадными маленькими глазками.
Какаши стиснул кулак.
"Значит, настал этот день..." — с печалью подумал он, — "Стоило им один раз обратить внимание на Девятихвостого... Теперь они будут охотиться за Саске до самой его смерти!"
— Опять охотитесь за Саске?! — случилось то, чего так боялся Какаши. Инузука, сохраняющий спокойствие, вышел из себя. Акамару, взяв пример с хозяина, грозно зарычал и ощетинился, оскалив огромную пасть. Лицо Кибы исказила гримаса ярости. Он стиснул зубы и вытаращил глаза, а при индивидуальных особенностях клана, к которому принадлежал Киба, вытянутых зрачках и звериных клыках, вид у него был крайне угрожающий.
Шисуи покачал головой, кинув взгляд на чунина с огромной собакой.
— Саске-кун нас вовсе не интересует. В прошлый раз мы пришли именно за образцом ДНК, а теперь же цель организации — то, что скрыто внутри. Это насмешка судьбы, что Девятихвостый запечатан именно в Саске.
Младший Учиха, стиснувший зубы и пытающийся вырваться из рук Итачи, решил, что пора подать голос. Он не смог более сдерживать злобу и ненависть, которые годами таилась в сердце и ждала того момента, чтобы выплеснуться.
— Шисуи, ты помнишь, как я тебя отделал в прошлый раз? Девятихвостый помог мне в этом. Поможет и сейчас. Отпусти меня, Итачи, я разорву этого ублюдка! — требовательно воскликнул он.
Брат покачал головой.
— Он сильнее, чем ты думаешь.
Саске закатил глаза.
— Да что ты говоришь? Я, кажется, дрался с ним один на один три года назад или как?
Шисуи спрятал улыбку в воротнике своего плаща.
— Стало быть, по хорошему не хотите?
Какаши отпрыгнул назад на пару шагов, на лету выхватив кунай.
— Даже если я и согласился бы отдать тебе Саске, он не смог бы спокойно находиться рядом с тобой и ждать своей смерти. Коноха никогда не бросает своих! — ответствовал сын Четвертого Хокаге.
— Вы погубили уже достаточно джинчурики, — добавил Итачи.
Шисуи переглянулся с Кисаме.
— Память тебя подводит, Какаши... — произнес он с печалью.
— Коноха уже вовсе не та, что при Данзо! — возразил Хатаке, — Ее темное прошлое осталось позади.
— Тем не менее, этого прошлого не изменить, — парировал Учиха.
Саске, наконец, вырвался и схватился за рукоять меча, мирно покоившегося в черных ножнах..
— Довольно! Защищайся, ничтожество! Я покажу тебе разницу в нашей с тобой силе! — крикнул он и первым ломанулся вперед, на ходу обнажая меч. Он сделал это так стремительно, что лезвие, обычно выходившее бесшумно, издало громкий и ровный звон.
Остальные члены отряда не успели ничего предпринять, и в следующую секунду меч брюнета пронзил человека, стоящего по ту сторону поляны. Кисаме недоверчиво повернул голову, глядя на пронзенного мечом напарника.
Саске вонзил клинок еще глубже, старательно повернул его, стиснув зубы, после чего вырвал и отскочил назад, поравнявшись с Какаши, Итачи и Кибой, которые в оцепенении смотрели на произошедшее.
— Это было очень просто, — Саске сверкнул глазами, в которых сверкал шаринган с тремя томоэ, — Остался только один.
Как только брюнет закончил свою фразу, тело Шисуи, бездвижно стоящее рядом с Кисаме и театрально изображающее предсмертные стоны, распалось на сотню черных перьев, которые при соприкосновении с землей и вовсе растворились.
Зато из зарослей вышел "другой Шисуи" и встал по другую сторону от человека-акулы.
— Простого в жизни ничего не бывает, Саске-кун. Если бы ты мог меня убить, то сделал бы это еще тогда. Но ты не можешь. Каждый раз, когда ты вспоминаешь то, что видел в моей иллюзии, твое сердце сжимается. И сам ты становишься мелким и ничтожным!
— Заткнись! — крикнул Итачи, понимая, что тот провоцирует Саске на вторую атаку.
— По сути, Саске... Что мешало мне убить твоих родителей тогда? Нет, я ограничился простой иллюзией. Это было бы слишком нечестно. Ведь я — сильнейший, а ты — жалкий слабак, — продолжил Учиха с большим носом.
— Слабак, говоришь? — усмехнулся Саске, поднимая на него глаза.
Шисуи вздохнул и показал большим пальцем на свои глаза, глаза, в которых был активирован Мангеке Шаринган. На красной радужке красовался четырехконечный сюрикен с маленькой красной точной посередине, там, где был зрачок.
— Пока твои глаза не станут такими же, как мои, тебе не подняться выше того уровня, на котором ты остановился сейчас, — сообщил он.
И тогда Саске торжествующе закрыл глаза, впитывая эти слова в себя. И, подождав секунд десять, чтобы как следует насладиться ими, открыл их.
— Мангеке Шаринган, — промолвил он, и три томоэ стали вырисовывать на радужке новый рисунок. В итоге вся радужка юного джонина стала черной, а на ней очень ярко выделилась красная шестиконечная звезда.