Паника лежащего Кованного была почти что осязаемой, и даже маска не могла ее скрыть. Он попытался на локтях отползти назад, но Таласин сокращала расстояние между ними. У легионера будто отказали ноги, и, возможно, раньше Таласин поколебалась бы убивать кого-то настолько ослабленного и беззащитного. Но Ураганные Войны воспитали в ней жесткость, вытравливая из нее наивного ребенка бесконечными смертями, пока в душе не осталось ничего, кроме ярости. У ее ног лежал не кто иной, как солдат легиона.
В душе осталась лишь ярость. И свет солнца.
Таласин вонзила кинжал в грудь легионера. По крайней мере, намеревалась, ведь за секунду до соприкосновения лезвия с пластинами, защищающими торс, что-то…
… кто-то…
… выплыл из темноты…
… и ее кинжал скользнул по лезвию боевой косы, призванной из Врат Теней.
Потеряв концентрацию, Таласин перестала контролировать свои силы, и сотканный из света кинжал растворился в воздухе, оставив сжатую руку девушки пустой. В очередной раз ее спас инстинкт, и она отпрянула, ведь секундой позже в сантиметре от нее в разящем ударе просвистело оружие.
Металлический свет семи лун пятнами вырисовал силуэт еще одного легионера, который, хотя и не был таким же массивным, как поверженный Таласин гигант, все же оказался высоким, широкоплечим и устрашающим. Поверх удлиненной кольчуги с рукавами на нем была опоясанная кираса из багровой и черной кожи, наплечники с шипами и чешуйчатые нарукавники, переходящие в черные латные перчатки, пальцы которых были заострены на концах наподобие когтей. Сверху на нем была зимняя куртка цвета ночи, на голове капюшон, и мех на нем обрамлял бледное лицо, нижняя часть которого скрывалась под обсидиановой маской с рельефом из вечного оскала неестественно острых волчьих зубов.
Своим видом он повергал в невероятный ужас. Хотя Таласин ни разу не встречала этого Кованного Тенью, она узнала его. О том, кто он, говорила серебряная брошь на его ключице, изображавшая химеру: львиная голова с распахнутой пастью была прикреплена к вставшему на дыбы туловищу угря с копытами саолы. Это была императорская печать Кесатха.
У Таласин перехватило дыхание: ее объял страх, жгучий, как зима в этих горах.
Люди всегда говорили, что у Аларика из дома Оссинаст, хозяина легиона Кованных Тенью и единственного сына и наследника Гахериса, очень пронзительные серые глаза. При свете семи лун эти глаза сияли ярким, но холодным серебром, и сверкания им добавляла магия. Взгляд был направлен прямо на Таласин.
Ее предупреждали о нем. Она знала, что однажды ей придется встретиться с ним.
Этот день наступил слишком рано.
Он набросился на нее, коса из дыма и угля поблескивала в его руках. На лице Таласин застыл ужас, губы ее дрожали. Инстинктивно ей удалось снова призвать Светополотно и материализовать в дрожащие руки по кинжалу. Правым она закрыла голову, чтобы защититься от атакующего удара, столкновение лезвий отозвалось вибрацией в ее руке. Девушка попыталась как можно сильнее оттолкнуть нападающего, но тот быстро восстановил равновесие и атаковал вновь.
Так значит, будет бой.
Таласин часто тренировалась с сардовийским мастером меча, но удар металлического клинка не шел ни в какое сравнение с настоящей пульсирующей магией Врат Теней, а отработка движений с наставником была легким ветерком по сравнению с бурей сражения, где ее активно пытаются убить. Усложняло битву и то, что противник был почти в два раза больше, и то, что, если верить слухам, он готовился стать одним из Кованных, едва научился ходить.
Таласин только и успевала уклоняться и парировать удары, пока Аларик своими наступательными движениями кружил их обоих в смертельном танце по всему озеру, позабыв о раненом легионере. Теневые барьеры вокруг них растворялись один за другим, будто молодой человек сам рассеивал их, но с какой целью? Возможно, он получал от развернувшегося действия особое садистское удовольствие и играл с Таласин, словно кошка с мышью. Узнать его истинные намерения было невозможно, а пытаться выяснить у него она не собиралась.
Наследный принц Кесатха был неумолим. Его удары были подобны разрядам молнии – мощные, они били во все точки одновременно. Раз, два, миллион: удар за ударом тень сливалась со светом в снопе эфирных искр. Более хрупкие льдины давали паутину трещин под подошвами зимних сапог Таласин, брызги озерной воды попадали на ноги и обжигали холодом даже через шерстяные штаны. Коса Аларика легко справлялась с кинжалами Таласин, девушка не раз отчаянно мысленно приказывала Светополотну дать ей щит, пыталась добиться того, что не выходило с самого начала ее тренировок по эфиромантии, но это никак не удавалось. Несколько раз в очередной попытке призвать щит она становилась максимально открытой для удара, и его коса встречалась с ее спешно созданными хрупкими кинжалами, сложенными в крест, в самый последний миг, успевая оставить на руках девушки ровные порезы с темной дымкой.