Я делаю выдох и разворачиваюсь…
Упираюсь взглядом в его глаза, которые в свою очередь нахально разглядывают меня. Стою как вкопанная, жду, когда наши глаза встретятся, чтобы уйти победителем. Но он этого не делает.
Боюсь посмотреть ниже его плеч, но даже смотря ему в лицо, я вижу все…
- Нравится? - улыбается он, набирая в руку гель.
Его слова, как пощечина.
Я проиграла.
Обида, злость, ненависть, отчаяние опять лезут в голову, впитываются в кровь. Мое лицо горит от стыда. Как только я делаю шаг к выходу из душевой, моя нога поскальзывается, и голова встречается с мокрым кафелем, разбивая затылок.
Последнее, что я вижу это серые глаза нависшее надо мной. Точно такого же цвета, как у меня.
***
- Нет! Нет! Нет! - резко встаю.
Мое горло хрипит от обрывистого дыхания. Сердце норовит выпрыгнуть, дрожь в теле прекращается, когда я вижу «свою» комнату.
Начинаю ощупывать себя на предмет изнасилования. Первое, что я замечаю, это большая футболка, надетая на голое тело.
Неужели?
Прислушиваюсь к ощущениям и ничего не чувствую. Он просто отнес меня в комнату и одел?
В голове ничего не укладывается.
Голова…
Тянусь к затылку и отдергиваю руку, как только касаюсь ушиба на затылке. Что-то жирное остается на пальцах. Прозрачная вязкая жидкость в перемешку с кровью. Принюхиваюсь.
Мазь.
Эту мазь дают всем Бесстрашным, когда они идут на разведку. От пули не спасет, а вот раны затянет быстро.
На улице начало вечереть. Солнце уже низко и не попадает в комнату. На стуле лежат новые вещи. Точно такие же, постиранные? Только цвет носков поменялся. Выцветшие разноцветные. Больше напоминающие радугу. Цвета чередуются, сменяя красную полоску - зеленой, синей, желтой, фиолетовой, розовой и оранжевой.
Стою, кручу в руках этот шедевр. Мне они определенно нравятся. В детстве, я бы душу продала, чтобы такое носить. Все цвета радуги, на твоих ногах…
Быстро одеваюсь, чтобы узнать подробности поступка моего «спасителя».
Я ему не верю, он не мог меня просто оставить там истечь кровью, он спас меня, ведь я нужна для дела…
Дергаю его ручку двери.
Заперто.
Оборачиваюсь, смотрю вниз. Люди тянутся к стеклянному домику, полагаю на ужин.
В животе мерзко урчит.
Меня все приветствуют, как и остальных, кто заходит в столовую. От разнообразия цветов в одежде рябит в глазах. Одежда у многих потускнела, после многих стирок, на некоторых видно заплаты, но все это выглядит аккуратным и опрятным. Дети причесаны, чистые, улыбаются…
- Мина? - голос Волка узнаешь сразу.
Сидит на том же месте, что и вчера, машет мне рукой, приглашая присесть. Киваю в ответ, пока подхожу к столу, где раздают еду. Женщина в возрасте с множеством морщинок на лице и пигментными пятнами на руках наливает мне суп. Благодарю ее в ответ и направляюсь к Волку.
- Как голова? - спрашивает он меня, пока я сажусь на скамейку.
Чем Бесстрашие похоже на это место?
Здесь нет секретов и тайн.
- До свадьбы заживет, - улыбаюсь в ответ, но у самой на душе кошки скребут.
- Я работал в саду и видел, как Эрик, обмотанный в полотенце нес тебя наверх.
Лицо горит. Как же это выглядело со стороны…
- Я упала, - пытаюсь оправдаться, но Волк накрывает мою руку своей.
- Эрик никогда бы не сделал ничего запретного… тем более ты девушка Тобиаса. Эти два брата многое сделали для нашего дома, как и их мать.
Стараюсь есть суп, чтобы не отвечать ему. Эта тема для меня болезненная.
- Знаешь, когда фракций не станет, я вернусь к сыну, - горячий суп комом застревает в горле. Я смотрю на Волка и не верю своим ушам. - У меня есть сын, он остался в Бесстрашии. Ты может видела его? Тимоти. Его зовут Тимоти, - он склоняет голову погружаясь в свои мысли. А я не могу оторвать от него взгляд. Он не знает?
Он не знает…
Меня начинает опять трясти. Ненавижу эту несправедливость. Родители не должны хоронить детей! Отодвигаю суп и решаюсь перевести разговор.
- А где Викки?
Он за секунду меняется в лице, его толстые губы растягиваются в улыбку, открывая белоснежный ряд зубов.
- Она с Эриком и командой уехали на задание, - отвечает он.
Смех людей вводит в ступор меня вновь. Все выглядят так… раскованно и спокойно. У всех сломанные судьбы, но это не повод пропасть улыбке с их лиц.
Может и меня время вылечит? Все расставит на свои места?
- Дядя Волк! Дядя Волк, расскажите нам историю! - к нам за стол подбегают с десяток детей.
Кто-то садится рядом, кто-то садится на колени Волка. Я чувствую чью-то маленькую ручку, схватившую мою штанину. Девочка лет пяти смотрит на меня своими огромными синими глазами. Тянет ручки ко мне. Я не знаю, что делать и растерянно смотрю на Волка, который в свою очередь лишь улыбается. Беру ее за подмышки и сажу к себе на колени. От ее светлых волос заплетенных в косу пахнет мятой, точно также, как и от моих. Я никогда не садила ребенка к себе на колени…
Это так…
Так необычно, что маленький ребенок так доверчиво тянет руки к незнакомому человеку. Нежно облокачивается на тебя. Болтает ножками. Я улыбаюсь и обхватываю ее, обнимая.
- Давайте попросим эту очаровательную леди рассказать вам сказку перед сном? - как только он договорил все маленькие головы за столом оборачиваются на меня, цепляясь детским умоляющим взглядом.
Ну спасибо, Волк…
- Эм… - запинаюсь я. - Я не умею рассказывать.
- Ты посмотри в эти глаза! - он гладит головы детей, за те к кому может дотянуться.
Казалось вся столовая затихла, в ожидании чего-то услышать от новой гостьи. В моему счастью я знала одну сказку, ее рассказывала моя мама.
- Вам снятся кошмары? - начинаю я, заглядываю в глаза каждому ребенку.
- «Да» - хором отвечают они.
- Вы знаете, что наше небо над головой это книга? - я поднимаю взгляд вверх, все дети повторяют за мной, даже Волк, от чего я невольно улыбаюсь. - Книга ваших снов? Какие бы они не были: плохие, счастливые, опасные, насыщенные приключениями, все они попадают в книгу, как только вы просыпаетесь. Вы можете их не запомнить, но небо это сделает за вас. Все эти звезды, что горят там - это ваши сны. И самые красивые из них горят ярче всех, напоминая о себе, каждый раз, когда вы поднимаете голову вверх на ночное небо. Не бойтесь кошмаров, вы их забудете, ночь заберет их у вас в свою небесную книгу.
Я замолчала.
Малышка, что сидела у меня на коленях, запрокинула голову и смотрела мне в глаза открыв рот. Я сглотнула, от тишины, которую создала после своего маленького рассказа.
Волк начал хлопать.
Его подхватили дети.
Это было так приторно хорошо, как будто я очутилась в Дружелюбии.
Все смеялись, дети просили продолжения, но краем глаза я увидела, как на стадион шагнули они.
Около десяти мужчин, сзади шел Эрик и нес на руках девушку.
- Викки, - я стала вставать, сажая девочку на свое место.
- Итак, а теперь другая история, - Волк понял, что дети этого не должны видеть и перевел их внимание на себя.
Я иду быстрым шагом вслед группы изгоев. Догоняю Эрика. Викки вся в крови, бровь рассечена, ее рука перемотана, одежда в грязи и бордовых разводах.
- Что случилось? - смотрю на него, но он молчит.
Мы заходим в помещение, где были камеры.
- Отдыхайте. Вечером собрание, - обращается он к команде.
Пока мужчины расступаются, выходя из помещения, Эрик вносит Викки в дверь, которая располагалась напротив комнаты с видеонаблюдением.
В комнате больничная койка, и рядом железный стол, напоминающий операционный. Он кладет ее аккуратно на кровать. Она без сознания.
- Вышла вон! - он рычит.
- Я помогу! Я знаю основы, - не обращаю на разъярённого мужчину внимание и подлетаю к Викки. - Что случилось?