«Она бывшая бесстрашная?» - проносится у меня в голове.
Лысая судорожно глотает воздух, она выпила все до дна. Изгой рядом со мной давит усмешку.
- Этой водой мы отмываем ноги.
После его слов бесстрашная смотрит на девушку рядом с собой, видит, что та уже смеется от получившегося трюка. Лысую начинает мутить, короткие судороги накрывают ее тело. Она сгибается пополам, ее начинает рвать. Из нее выходит вся вода, которую она только что жадно пила. Она пытается высвободится. Брыкается, крутится на стуле. Я слышу, что она подавилась. Прерывистый кашель и попытки сделать вздох накрывают ее. Она корчится от боли.
Нет!
- Она задыхается! Помогите ей! - кричу я.
Но оба изгоя даже с места не двигаются, девушка рядом с ней облокотилась на решетку и склонила голову.
- Ублюдки! Она задохнется! - мой голос срывается на хрип.
- Сама виновата, - произносит мужчина.
Я уже не чувствую своих рук в железных наручниках. Пытаюсь их снять, но они лишь сильнее стягиваются на мне.
Никогда не чувствовала себя такой бесполезной. Я сижу в паре метров от задыхающегося человека и ничего не могу поделать.
- ЧТОБ ВЫ СДОХЛИ! - ору на них.
Замечаю, что лысая запрокинула голову назад. Из ее рта идет пена в перемешку с рвотой. Она кашляет. Каждый раз, когда она хочет сделать вдох, ее легкие сильнее забиваются жидкостью.
Я зажмуриваю глаза со всей силы. Я не могу на это смотреть. Я слышу последние ее прерывистые вдохи.
Через несколько секунд она замолкает.
Распахиваю глаза. Лысая склонилась. Из ее рта вытекает намешанная жидкость из желудка. Ее глаза застыли в ужасе.
Я видела смерть. К ней невозможно привыкнуть. Она отвратительна. В любом своем проявлении.
Я в каком-то бреду, ничего не вижу вокруг. Прибываю в шоке. Жду свою участь.
Слышу, как изгой просит оставить его. Удаляющиеся шаги и хлопнувшая дверь говорит о том, что женщина ушла.
- Какая прелесть. ТЫ, которая убивала своими руками столько людей, так резко относишься к смерти какой-то лысой девки из своей команды. Скажи, как ее звали?
Как ее звали? Я даже не запомнила ее имени.
Он замечает мое смятение. Тянет свою улыбку.
- Ну вот, за что ты переживала? Она всего-то расходный материал.
Тварь!
- Это вы расходный материал! Вы все сдохнете! - из последних сил цежу я сквозь зубы.
Его ровный смех разносится позади меня.
- Ты считаешь изгоев грязными, не достойными жизни? - он ходит из стороны в сторону. - Я видел, как ты смотрела на тех детей. На твоем лице застыло негодование. Ты считаешь, что мы не достойны ничего, кроме крошек хлеба от Отречения? - обходит стул и встает напротив меня. Наши ноги касаются друг друга. - Я СПРОСИЛ ТЕБЯ! ДА?!
- Да! Я считаю, что лучше умереть, чем стать изгоем. Вы нападаете на женщин и детей, насилуете их, убиваете. Вы готовы растерзать за шматок хлеба! Вы готовите покушения на Лидеров, вы воруете боеприпасы, - наконец поднимаю на него глаза. - Вы не достойны Ни-че-го!
- Почему тогда ты сидишь передо мной вся в моче и грязная, Мина?
Я бегло начинаю осматривать его.
- Вы украли одежду, - все что могу я ответить.
- И помылись в той воде, которой напоили ее? - он обернулся. - Вода была чистая.
После его слов меня словно парализовало.
- Это фарс, но это того стоило, - заявил он.
Нас в детстве пугали, что если прикоснуться к изгою, то можно схлопотать букет болезней. Мы боялись их больше бездомных собак. И конечно же, такая реакция бесстрашной вызвана защитным механизмом, который вбивали в нас с малых лет.
- Ты больной ублюдок!
- Кто остальные Лидеры?
- Можешь меня сразу убить, я ничего не скажу, - он дает мне договорить и бьет в живот.
Спазм боли скручивает живот в клубок из колючей проволоки, шипы которой режут внутренности, доставляя дикую боль.
- Имена! - бьет еще раз изгой.
Я отключилась после третьего раза, когда изгой ударил меня коленом по лицу.
Лучше бы я умерла. Я не знаю сколько я просидела в отключке. Я не чувствую рук и ног. Все затекло, а боль волнами переливается в венах. Забившаяся кровь в носу мешает дышать, рот сводит в судорогах, глаза не открываются из-за отеков и гематом.
- «Что ты сделал?»
Кто это?
- «Что ты с ней сделал?»
Я в бреду слышу, как дверь в мою камеру отпирается. Чувствую чьи-то руки на своем лице. Они почти не касаются, нежные.
- «Ключи от наручников!»
Голос до боли знакомый…
- «Эрик! Дай мне ключи!»
И это имя я где-то слышала.
Я очнулась? Пытаюсь разлепить глаза со всей силы, но вижу смазанную картинку.
- Мина!
- Фор? - без сил отвечаю ему.
Бесстрашные пришли за мной. Фор нашел меня! Пытаюсь что-то сказать, но получается одно мычание. Мои руки падают по бокам, когда с меня снимают оковы. Пытаюсь встать, но падаю, меня ловят руки, оседаю на пол.
- Мина, я здесь. Все хорошо! - он гладит меня по лицу, по волосам.
Набираюсь сил и разлепляю глаза.
Я лежу на полу, передо мной на коленях сидит Фор. Я улыбаюсь ему.
Может я умерла?
Пытаюсь осмотреться, мой взгляд встречается с НИМ. Он стоит позади Фора.
Нет! Нет! Нет!
- Фор! Он сзади! Обернись!
Я чувствую, как Фор крепче сжимает мои плечи. Желваки на его челюстях ходят ходуном. Он не делает ничего. Я пытаюсь выхватить у него пистолет, но его рука останавливает меня.
Что ты делаешь?!
Я поднимаю глаза на Фора.
Изгой подходит к нам. Фор не оборачивается, когда изгой кладет руку к нему на плечо.
- Жизнь - это череда выборов. Тщательно продумай свой следущий ход, - изгой цитирует слова Фора.
Сердце останавливается. Внутри меня воронка неопознанных эмоций. Слезы обжигающе холодно начинают катиться из глаз, после слов Фора:
- Да, брат…
========== 3. ==========
Комментарий к 3.
Дорогие читатели, если вы увидели ошибку или опечатку, прошу вас, воспользуйтесь публичной бетой. Я буду вам очень благодарна. Приятного чтения.
После предательства остается пустота. Она сжигает, травит ядом мысли, убивает своим присутствием. Все превращается в мусор, его не выкинешь из головы, его не выскребешь из сердца.
Голоса в моем сознании увеличивают громкость. Они где-то рядом. Сигаретный дым ударяет в ноздри, заставляя поморщиться. Болело все.
- Какого хуя ты не сказал, что она дочь Лидера! Ты подорвал наши планы! - голос изгоя.
Я боюсь открыть глаза. Боюсь, что это окажется правдой.
- Ты мог убить ее! - да, это он. Предавший фракцию и меня - Фор.
- Я всегда знал, что ты не справишься! - после его слов я распахиваю глаза. - Твоя очнулась.
- Мина! Слышишь меня? - теперь, когда-то любимый голос режет уши.
Сажусь.
Я в небольшой комнате. В ней кровать, стол и кресло с небольшим комодом. Обои с детским принтом, их розовый цвет режет от непривычки глаза.
Розовый?
Я видела его только на картинках, от чего сейчас он мне кажется таким диким. Изгой развалился на кресле, расставив широко ноги, курит, выпуская в потолок кольца дыма.
Рядом со мной на краю кровати сидит Фор. Он в черной форме Бесстрашия. На его поганом лице страх. На его красивом, поганом лице боль.
- Прости меня, - его прекрасные губы, которые горячо целовали меня, предательски извиняются.
Я молчу. Не хочу даже слово лишнего сказать тому, кто украл у меня все эти годы. Не хочу даже смотреть на него. Слезы застыли в глазах. Моргаю, они срываются вниз, разбиваясь об его руку, также, как и мое прошлое.
- Мина, я все объясню. Прошу тебя, выслушай меня! - касается моего лица, вздрагиваю, как от ожога.
- Не смей, - вырывается из моих губ. - Никогда! Больше никогда не трогай меня.
Я смотрю куда угодно, лишь бы не на него. Ловлю взглядом дым, считаю зайцев на детских обоях, угадываю, что за второй дверью. Лишь бы не смотреть в родные карие глаза, которые оказались не совсем родными…