Вечером зашли стародавние приятели. Много интеллигентно шутили, выпили припасенный ко дню рождения коньяк «Ереван», заняли на неопределенный срок четвертную и отбыли за полночь, предварительно констатировав, что они, как всегда, меня уважают.
Утром явилась жена и с порога заявила, что она никого никогда не любила так, как меня, и уже не будет любить. И что именно поэтому только я смогу ее понять. В общем, Сеня Перчаткин может просто погибнуть, и, чтобы его спасти, она из высокой любви ко мне уходит к Сене. И она ушла.
Удивительно хладнокровно собираюсь на работу, иду на остановку. Голова ясная. Ноги пружинят. Во всем теле гулкая пустота и свежесть.
«Все. Хватит. Долой мягкотелость и прекраснодушие. Перехожу к действиям. Прежде всего… Вот сейчас возьму и влезу в автобус без очереди!..»
Я решительно шагнул к двери… Но… тут пришлось подсадить бабушку слева. Потом уступить женщине с зонтиком. Затем девушке с глазами… Дама с усами вытеснила меня сама. Последним ввинтился в пробку обладатель пыжиковой шапки с акцентом и насморком. Двери натужно сомкнули челюсти, и автобус, переваливаясь, словно утка на сносях, осторожно покатился.
А из кабины водителя, будто персонально для меня, транзистор дорывал в клочья страсти голосом Софии Ротару. «Начни сначала!.. Начни с нуля!..»
Геннадий Кобуч
Под таким псевдонимом скрывается монтажник-высотник треста «Уралэлеваторстрой» Геннадий Пономарчук. Живет в поселке Заречном Белоярского района Свердловской области. Первые юмористические рассказы опубликовал в журнале «Урал».
Перед тем, как начать зачищать стык нержавеющей трубы, я перегнулся через витраж, чтобы выбросить окурок. И вдруг увидел внизу человека. Его лицо было трудно разглядеть. Но по крадущейся походке, по тому, как вертел он головой по сторонам, я безошибочно догадался, что это — инженер по технике безопасности.
В сердце заныло:
— Опять недоэкономили фонд зарплаты. Разряды будут снимать.
И стал я лихорадочно готовиться…
Когда он подошел, я был полностью экипирован и имел вид космонавта. На голове каска, на глазах очки. Рот с носом мне закрывал респиратор, так что летящая искра уже не могла принести в будущем врачам беспокойство. А негнущаяся брезентовая роба, резиновые сапоги и перчатки спасали меня от тока.
И хотя я стоял на стремянке на высоте всего одного метра — все равно карабин монтажного пояса был надежно прицеплен к балке.
Инженер внимательно осмотрел стремянку. (Со мной все было в порядке.) Пальцем пощупал резинки, прибитые снизу на ее концах. Да, это были диэлектрические резинки, а не подметки от бабушкиных башмаков. Вздохнул и с надеждой в голосе спросил:
— А удостоверение у тебя есть?
— Есть, — и показал ему удостоверение.
— Это общее. А специальное, на допуск работы со шлифмашинкой?
Было у меня и специальное удостоверение.
С женщиной — инженером по эстетике — я справился играючи. Увидев, что защитный кожух шлифмашинки окрашен в красный цвет, она спросила:
— Помогает?
— Очень, — сказал я. — Как гляну на него, так и стоит перед глазами вымпел лучшего по профессии, за который борюсь.
Удовлетворенно кивнув головой, она ушла. А я полез за папиросами.
— Можно?
— Пожалуйста, — протянул я пачку мужчине-социологу.
— Ну как жизнь? — спросил он.
— Ничего, — ответил я.
— Сынишка хулиганит поди? Во дворе стекла бьет?
— Ну что вы. Отличник он у меня. А что с синяками ходит, так это он в школьной дружине состоит. Курильщиков ловит. Достается парню.
Социолог чиркнул спичкой. Прикурил потухшую папиросу.
— Ну, а гости вчера, в воскресенье, были?
— Были, — говорю.
— И много выпили?
— Два самовара чая.
— Водочки лучше бы, — заметил он.
— Правда, — подтвердил я. — Только вы мою жену не знаете!
Мы пожали друг другу руки и расстались друзьями.
Работа так и заиграла в моих руках, как солнечный зайчик на стене: весело и радостно. Фаски из-под машинки выскакивали чистенькими и исключительно круглыми.
Осталось каких-то полчаса до конца смены, как вдруг залетел пожарник.
— Свою сбрую ты можешь скидывать, — разрешил он. — Ответственности я за тебя не несу. Даже, если ты будешь гореть синим пламенем. А вот за здание…
И он потребовал у меня разрешение на производство огневых работ. Я протянул ему бумагу. Но стихия тем и коварна, что не ожидаешь, с какой стороны ждать опасность.
— Противопожарной жидкостью пропитал? — спросил он.
Ну откуда я мог предполагать, что бетонный пол, на котором мы стояли, в пожарных инструкциях прямо-таки любимое блюдо для огня?
Пожарник что-то записал в свою книжечку и ушел. Я понял, что разряд мой на этот месяц снизят наверняка. В воде не утонешь, в огне — сгоришь.
Валерий Анищенко
Свердловский поэт-пародист, сотрудник областной молодежной газеты «На смену!» Автор книжки пародий «Всяк по-своему», выпущенной Средне-Уральским книжным издательством.
СУДЬБА-ЗЛОДЕЙКА
Я шел по скалам, рекам и болотам,
Меня везло, кидало и трясло.
И где я только, братцы, не работал
Любой квалификации назло!
Я рыбу ел ночами на привале,
Шел налегке по тундре вековой.
Мне рыть канавы даже поручали.
Грузить мешки и бегать за водой!
Я жег костры, скитаясь бородатым,
Ломал дрова, врывался в бурелом…
Я и теперь бы вкалывал лопатой,
Когда б не приспособился… пером.
ЖИВИТЕЛЬНАЯ СИЛА
Я славлю мудрость кулака,
Его живительную силу,
Что думать гениев учила
Еще в минувшие века.
О подзатыльник удалой,
Великий двигатель прогресса!
Ты помогаешь интересней,
Яснее думать головой.
Я славлю прелести пинка,
Щелчка, толчка и тумака.
Все это мыслить помогает.
Так пусть живет и процветает,
Пусть нас ведет и нам мигает
Свет негасимый синяка!
ВСЯК ПО-СВОЕМУ
Изба стоит. Петух поет.
В поленнице дрова.
Пасется лошадь. Дождь идет.
В степи растет трава.
Огонь горит. Барбос рычит.
Чернеет огород.
Читатель спит. Поэт творит.
Издатель издает.
СПИ-УСНИ
Спи, мой мальчик распрекрасный,
Баюшки-баю.