Всегда готовый к полезному и нужному труду старейший мастер фотоискусства, автор работ историко-документальной выставки
Горисполком направил этот «доклад» в городской отдел искусств. Возможно, что именно там и пришлось Оцупу заполнить «Личный листок по учету кадров», соответствующую анкету, а также приложить автобиографию, которые теперь и хранятся в нашем архиве литературы и искусства. На основании последних трех материалов можно составить представление о его биографии.
Петр Адольфович родился в Петербурге в 1883 году в семье приказчика, по национальности караима. Когда ему исполнилось девять лет, умерла мать, а в одиннадцать лет «го отдали в учение фотографу Елкину. Проучившись пять лет, он два года работал в петербургских фотографиях, после чего поступил фотокорреспондентом в редакцию «Нивы», издававшейся А. Ф. Марксом, одновременно обслуживая такие издания, как «Огонек», «Солнце России», «Родина». Свои фотографии посылал также в заграничные издания — «Иллюстрасьон» (Франция), «График ди вохе» (Германия) и другие.
Во время русско-японской и первой империалистической войн Оцуп был военным корреспондентом, а с 1918 года — фотокорреспондентом в Красной гвардии, потом в Красной Армии. Во время гражданской войны служил в Первой Конной армии и в 10-й Украинской армии. На вопрос анкеты, участвовал ли в революционном движении и подвергался ли репрессиям за революционную деятельность до Октябрьской революции, ответил:
«В Ленинграде в 1906 г. за редакционную работу в профессиональном журнале «Фотограф, работник» и за распространение прокламаций всероссийской железнодорожной забастовки».
В анкете Оцуп пишет, что устроил ряд выставок своих работ: четыре в Москве, две в Ленинграде, одну в Ворошиловграде (Луганск), одну в Калинине и четыре в Свердловске.
«Выставку моих работ посетило более восьмисот тысяч рабочих, красноармейцев, офицерско-командного состава Красной Армии, интеллигенции, учащихся».
Петру Адольфовичу, кроме как в начальной школе, нигде больше учиться не пришлось, его дальнейшим учителем была жизнь и работа по найму, поэтому в его документах встречается много грамматических ошибок.
Среди других документов — портрет самого П. А. Оцупа, фотокопии одного письма и двух отзывов о ценности оцуповских исторических фотографий: из Ленинградского Дома культуры имени М. Горького от 10 мая 1941 года, из Ленинградского Дома Красной Армии и из Центрального Дома Красной Армии им. М. В. Фрунзе в Москве — тут и там Оцупом были проведены выставки своих фотодокументов.
Но это только некоторые штрихи, характеризующие связь П. А. Оцупа с Уралом. Многое могли бы дополнить архивные материалы, газетные статьи и заметки, а также рассказы людей, близко соприкасающихся с ним в Свердловске и в Нижнем Тагиле, слушавших и запомнивших интересные рассказы о работе и жизни знаменитого фотомастера.
ЖИВОЕ СЛОВО УРАЛА
В беседе с литературоведом М. А. Батиным незадолго до своей смерти П. П. Бажов говорил: «Скажем, что такое Ревда в языковом отношении? Это — Тула, Калуга, Рязань. И каждый приносил свое в песнях, в сказках, в прибаутках. Уральская языковая копилка, вернее, диалектовая копилка, очень интересна и до сих пор должным образом не понята».
Очень верно сказал Павел Петрович! Эти слова его относятся равно и к народным говорам и к фольклору — устному народнопоэтическому творчеству, словом, к живому слову Урала.
Выше я уже рассказывал историю своего увлечения народными говорами и фольклором. Теперь добавлю, что в моем сборнике «языковая копилка Урала» составляет одну из самых значительных его частей. И особо дорогих для меня.
Записи уральского фольклора. С произведениями народного устнопоэтического творчества мне пришлось познакомиться еще в раннем детстве. Записывать же их я начал примерно в 1902—1903 годах и прежде всего с пословиц и загадок.
Однако вплотную приступил к систематическим записям лишь в 1934 году, когда Свердловское книжное издательство поручило мне составить сборник «Дореволюционный фольклор на Урале». Хотя по развивающейся у меня глухоте работу эту я почти прекратил, но, если выдается удобный случай, и теперь не оставляю возможности записать услышанное.
Особенно много было записано в Шадринске, Нижнем Тагиле, Златоусте, Свердловске и Челябинске, причем не только от местных уроженцев, но и от переселившихся сюда из разных мест края, при этом я обязательно помечал, откуда именно.