Когда выбрались на опушку леса, земля вздрогнула от мощного взрыва. Косматое могучее пламя подняло мост на воздух, а потом все рухнуло в речку. Мост перестал существовать. Рота углубилась в лес. Вскоре к ней присоединилась группа из второго взвода. Командир взвода доложил:
— Разведчики из Красной Армии.
Рядом показалась фигура разведчика в плащ-палатке. Она козырнула Балашову. В другое время старшина обрадовался бы: разведчиков ждали все. Но сейчас мимо пронесли носилки с останками Саши Соснина. Балашов вспомнил Анисима Соснина, Сашин заразительный смех, что-то запершило в горле. Сказал тихо разведчику:
— Пристраивайтесь к роте, — и крупно зашагал вперед, догоняя голову растянувшейся в цепочку роты.
6
В расположение лагеря прибыли утром. Балашов поручил довести роту до места командиру второго взвода, а сам направился было к Кареву. Но вспомнил про разведчиков и послал Остапенко за их командиром. Неторопливо закурил. От ночных тревог болела голова. Раненая рука ныла. В горячке боя забыл про рану, а сейчас, когда схлынуло возбуждение, она напомнила о себе.
За спиной зашуршали шаги. Старшина обернулся. Рядом с Остапенко вышагивал командир разведчиков. Без плащ-палатки. Автомат висел за спиной. На погонах было две звездочки — лейтенант. Балашов знал, что в армии введены погоны, но видел их впервые. Может, поэтому задержал на них взгляд дольше, чем следовало. Когда его глаза встретились с глазами разведчика, старшина вздрогнул от неожиданности: родные, серые, мечтательные глаза Славки Миронова! И гладкие дуги бровей его, и подбородок с ямочкой… Раньше не было лишь морщин на лбу, не расходились они лучиками у висков. Это уже нажито на войне.
Балашов растерянно, но счастливо улыбнулся, слова застряли в горле. А лейтенант смотрел на партизана с удивлением, потом с беспокойством, даже с какой-то досадой. Но вот в глазах мелькнуло что-то радостное, но еще притушенное сомнением. Вроде бы свой человек, но усы, эта повязка на руке… Радостное в глазах разведчика ширилось и ширилось, оттесняя сомнение, пухлые губы дрогнули в улыбке.
— Володька! — разом выдохнул наконец лейтенант, не двигаясь с места.
— Я, — прохрипел Балашов, злясь на слабость, которая вдруг сковала его и заставила прислониться спиной к сосне. Тогда Миронов приблизился к Балашову, но не обнял его. Почему-то, сам того не понимая, сбил с него фуражку, схватился правой рукой за волосы, притянул голову к себе и поцеловал в колючую щеку. А Балашов здоровой рукой обвил своего закадычного друга и прижал к груди, смеясь и плача. Остапенко, растроганный неожиданной встречей старых друзей, повернулся и заторопился к роте: не стоит им мешать.
Когда схлынуло первое возбуждение, Балашов спросил:
— Ты как сюда попал?
— С заданием, — коротко ответил Миронов.
— О, так это тебя ждет наш командир?
— Наверно.
— А помог ты мне здорово. С мостом-то. Спасибо!
— Не за что.
— Что ж, пойдем докладывать начальству, — сказал Балашов, и они направились к шалашу-штабу: один высокий, плечистый, другой худенький, стройный, в форме лейтенанта Красной Армии.
Балашов доложил Кареву о выполнении задания, а Миронов — о своем прибытии и вручил партизанскому командиру пакет. Карев шагнул к Владимиру, взял его за руку повыше локтя и проникновенно произнес:
— Молодец, Балашов! Не забуду. Отдыхай!
Но отдыхать было некогда. На удобной лесной полянке вырыли братскую могилу — последнее пристанище Саши Соснина и Ивана Фролова, боевых соратников старшины. Вместе с ними похоронили и разведчика Жору Беспалова. Речей над могилой не говорили. Партизаны и разведчики стояли в скорбном молчании, обнажив головы. Прощались с товарищами. Потом тишину нарушил рев десятка автоматов — салют погибшим.
Немало боевых друзей потерял Балашов, каждый раз горько переживал утрату. Но никогда еще не чувствовал себя так скверно, как после этой потери. Тоска мягко вцепилась в сердце — не спрячешься от нее, не уйдешь.
После похорон Балашов и Миронов сели под той сосной, на которой когда-то жила белочка. Помолчали. Первым начал Балашов:
— Вот какие дела, дружище, — и вздохнув, спросил: — Из дома тебе пишут?
— В неделю раз. Только я не очень аккуратный корреспондент. Все некогда.
— Как там? Я с начала войны не получал весточки.
— О твоих? Василий на Первом Украинском, Галя медсестрой.
— Галя?! — воскликнул Балашов.
— Ну да. Кончила курсы медсестер и теперь где-то на санитарном поезде. Адрес, правда, не помню. Получил однажды от нее письмо. О тебе спрашивала. А что я сам-то знал? Ответил.