— Это которого мы из Сугомака вытащили? Еще бы!
— Я тебя перебил, рассказывай.
— Мы попутно выполняли еще одно задание, тебе это неинтересно, не буду останавливаться. Очутились далеко на западе от известной тебе речки. Сделали, что надо, и ночью повернули обратно, искать тот квадрат леса, который указали нам в штабе дивизии. Там должны быть партизаны. Наткнулись на фашистскую колонну, плелась она по дороге целых два часа — и пехота, и танки, и обозы. Ночь короткая, а днем в этих местах загорать не хотелось: редколесье, даже оврага путного поблизости нет. Переждали колонну, перемахнули большак и скорым маршем к лесу. Рассвело, когда мы подошли к речке, так километра за три от нее. В густом орешнике затаились. Орешник прорезала просека, даже удобно: лучше вести наблюдение. За железной дорогой — село, собаки брехали, петухи кукарекали. Даже мужские голоса долетали. Мы знали: полицаев там полно. Решили в этом орешнике передневать. Надо тебе сказать, что за последнюю неделю отдыхали мало, приутомились. Вот и решили отлежаться, силы восстановить. Посты расставил. Не проходит и часа, как Жора Беспалов докладывает: подозрительная личность. Подползли мы поближе к просеке, видим: торопится детина, карабин за спиной, и все оглядывается. Лицо сразу мне не понравилось: пройдоха, видать, матерый. И главное — торопится он в село, а его, вроде бы, кто-то преследует. Кивнул я Жоре — и через минуту детина лежал в орешнике, связанный по рукам и ногам. Жора — виртуоз в таких делах, недаром в дивизии у нас идет о нем слава «профессора по языкам». Детина страшно перетрусил, слова не может вымолвить… И знаешь, глаза у него разные: один неподвижный, а другой нахальный, оторопь берет. Наконец вернулся к нему дар речи, что-то забормотал: понять не могу. По всей видимости, никак не разберется, с кем имеет дело. На партизан мы не похожи, на полицаев тоже. Видно, что из войск регулярных, а чьих? Ну, мы ему, ясное дело, объяснили, кто мы такие. Я его стал допрашивать, а он молчит. Тогда Жора Беспалов чуть душу из него не вынул. Бандюга хлипкий такой оказался, и все рассказал. Хотел предупредить немцев: ночью партизаны взорвут мост. Сказал, что атака будет с западного берега, а партизаны в ельнике. Послал я бойца туда, а вас уже не было. Поразмыслил, пораскинул умом: что если помочь? Честно говоря, руки чесались. Сотни километров отшагали без единого выстрела, дневного света хоронились, громкого слова не произносили. А тут такой подходящий случай! И партизанам поможем, и легче найдем того, кого надо: они-то знают в этих лесах каждую тропку.
Вот и ударили. Жора, когда брал этого бандюгу, ногу вывихнул. К мосту его не взяли, а оставили стеречь пленного. Решили сдать партизанам, пусть сами рассчитываются с предателем. Но тот сумел каким-то образом выпростать руки из веревок. Жора, наверно, задремал. Бандюга потянулся было к его финке. Жора проснулся. И началась драка. Как там было, трудно угадать, потому что Жора уже не расскажет… Когда мы вернулись, Жора был мертв. Фонариком осветили место борьбы: трава примята, кровь и вот эти карты в целлофане валяются. Вот так было дело, Володя. Не могу простить себе, надо было дать ему кого-нибудь в пару. Но разве угадаешь, где споткнешься? Помнишь, как у нас говорят: знал бы где упаду, соломки постелил. Не знаешь вот…
— Пойдем к Кареву, — сказал Балашов. — Дело тут нечистое, надо рассказать. Может, Карев и Терентьев что-нибудь придумают.
Миронов согласился, и они направились в штаб.
7
Карев выслушал Балашова внимательно, сидя на чурбаке. Терентьев, заложив руки назад, прохаживался возле шалаша, хмурился. Потом коротко спросил:
— А карты причем?
— Разрешите? — обратился Миронов. Карев молча кивнул головой, разрешая.
— Дешевый прием, товарищ командир, — начал Миронов. — Бывшие уголовники. Приходилось сталкиваться. Удалось однажды выследить перебежчика от немцев. Хотели задержать, но повременили. Может, наведет на какой-нибудь след? Русский, в офицерской форме. Углубился в наш тыл, туда-сюда мотался, пока не нашел, кого искал. У нас же на контрольно-пропускных пунктах всегда полно народу, особенно на больших дорогах. И вот этот лазутчик сделал вид, что ему тоже куда-то надо ехать. И чтоб ждать нескучно, давайте, мол, ребятки, в картишки перекинемся. В подкидного дурака. Играть кончили — и кто куда. Офицер обратно. Мы его за шиворот. Остальных партнеров тоже задержали, троих. Двоих сразу же отпустили: случайные. У третьего нашли девятку пик. У офицера в колоде не хватало именно девятки пик.