Тут же занялись делом. Доллары складывали в толстые пачки, заворачивали в старые газетные листы и перехватывали найденной в кладовке изолентой. В полчаса упаковали все в здоровенный короб из-под видеодвойки, надежно обвязали его снаружи и устроили перекур. Гошины пятнадцать тысяч и записную книжку с вьетнамским адресом Князь тоже засунул в коробку, подумав, спрятал туда же письмо Гасановой сестрички.
— Пусть все вместе хранится, — пояснил он свои действия, — может статься, что сюда и вернуться не получится.
Почему он так считает, Витька не сказал, а я пропустил вскоре сбывшееся пророчество мимо ушей…
Везти коробку на вокзал выпало нам с Олегом. Нарвемся на рыскающих всюду мусоров, так хоть Князь уцелеет. Логическим завершением данного этапа жизненного пути все мы почему-то считали ликвидацию Щетины, остальное заботило мало.
Я подогнал «семерку» к подъезду и помог Олегу перенести на заднее сиденье неимоверно тяжелый короб. За этим занятием нас и застала какая-то бабка, выкулившаяся из подъезда с помойным ведром.
— Когда это кончится?! — гневно брызгая слюной, наехала она на возившегося у машины Олега.
— Что кончится, мамаша? Если вы о конце света, то в двухтысячном году.
— Ты мне зубы не заговаривай. Лайма совсем сдурела, нашла кому квартиру сдавать. То какие-то узкоглазые табуном бегают, то такие, как вы, спекулянты, — уставилась она на фирменную коробку. — Правильно, что милиция вами интересуется.
— Кто интересуется? — вылез я из машины. — Какая милиция, о чем вы, мамаша?
— Какая-какая, обыкновенная. Вчера вечером двое приходили, в штатском. Расспрашивали, кто в четвертой квартире живет, про вьетнамца какого-то выпытывали.
— А с чего вы взяли, что они из милиции? Может, просто люди знакомого разыскивают?
— Ну, документов я у них не спрашивала. Но сразу видно откуда, выправка у них, как у моего Васи покойного. Я офицера всегда отличу. Ты вот тоже недавно в форме ходил, — покосилась бабка на Олега.
— Угадали, я просто в отпуске, — Олег засмеялся. — Не берите в голову, мы ребята тихие, порядочные.
Успокоив бабулю, уселись в машину и двинули на вокзал. Однако непонятный интерес каких-то типов настораживал.
— Что это за менты с гвардейской выправкой? — задумался я. — Что-то мне такие не встречались.
— Все равно с квартиры съезжать надо. Не ломай голову, отвезем деньги, заберем Витьку и куда-нибудь переберемся до вечера. Вот только куда? — Олег притормозил, пропуская вперед машину «скорой помощи», и замолчал до самого вокзала.
Коробку пришлось сдать в камеру ручной клади, ячейки автоматов ее просто не вмещали. Бережно упрятав квитанцию в пистон джинсов, я потянул Олега к расписанию поездов.
— Вот видишь, — отыскал он питерский экспресс, — ежедневно в 12.40. Даст Бог, завтра и уедем.
Подъезжать на «семерке» к подъезду не рискнули. Олег пошел в квартиру, а я отогнал тачку в соседний, смежный с нашим «колодцем» двор и прогулялся в магазин за продуктами. В холодильнике ничего не осталось, а жрать троим здоровым мужикам иногда надо.
Когда уже сворачивал в арку нашего дома, прижимая к груди пакет с хаваниной, едва не угодил под колеса серого «БМВ», притормозившего у самого въезда во двор. Тонированные стекла напоминали о ночной гонке по улице Суворова, я даже приостановился, приглядываясь к лицам двух ребят, одновременно выбравшихся из машины. Они тоже пристально на меня уставились, пришлось нырнуть под арку и ускорить шаг.
Отворивший дверь Князь выглядел очень озабоченным.
— Звонил на дачу, никто трубку не берет. — Витька посторонился, пропуская меня на кухню. — Может, случилось что?
— Мало ли… Телефон не срабатывает. Или доктор носатый отлучился. Давай лучше перекусим, потом еще раз позвонишь.
Олег помог разобрать продукты, и тут я вспомнил о пассажирах «БМВ». Рассказ особенно насторожил Олега.
— Ты ведь говорил о каких-то двух наемниках, офицерах бывших, — затормошил он отрешенного от всех, кроме одной, забот Князя. Похоже, Витька только и думал, что о странном молчании дачного телефона.
— Было дело, — вспомнил и я, — Гоша с ними разговаривал.
— Очень даже может быть, что мы с ними скоро поговорим. — Олег вдруг рванулся к окну кухни, за которым мелькнула какая-то тень. — Заглядывал. — Он приник к стеклу носом, пытаясь разглядеть. — Мужик вроде сюда смотрел.
— Ну и что? Первый этаж, дети могут лазить, — очнулся Витька, — давайте лучше в Дубулты съездим. Что-то предчувствия меня донимают нехорошие.
У меня тоже возникло ощущение скорой беды, вот только знать бы, откуда она нагрянет, беда эта. Олег защелкнул входную дверь и накинул цепочку.
— Не нравится мне эта кутерьма, — он отворил дверь туалета и нырнул туда.
Князь снял с вешалки куртку и прошел в комнату, на ходу натягивая ее на плечи.
— Все-таки давай съездим, я с ума сойду, — крикнул он, перекрывая шум сливного бачка, — иди за машиной.
Я пожал плечами и принялся запихивать продукты в холодильник. Надо так надо, понять Витьку можно. Тут-то и началось.
Окно кухни со звоном разлетелось, и на пол прихожей, под ноги распахнувшего дверь Олега, шмякнулась зеленая железяка. Только в следующую секунду я осознал, что это граната Ф-1, но Олег уловил все мгновенно. Подхватив «лимонку», он швырнул ее в туалет, захлопнул дверь и метнулся через прихожую в комнату, на бегу рванув из-за пояса ТТ. Я нырнул за холодильник, не сводя глаз с разбитого окна, а в туалете оглушительно ахнуло, вышибая дверь и разбрызгивая по стене прихожей белые осколки унитаза.
В ту же секунду в дверной замок всадили автоматную очередь, щепки и искореженные куски металла фонтаном ударили по сторонам, но цепочка уцелела, и тот, кто ломился в сени, на секунду замешкался, пытаясь сбросить ее просунутым в образовавшуюся щель коротким стволом АКУСа.
Я выхватил газовик, скинул предохранитель и, подлетев к двери, выстрелил в щель, направив ствол снизу вверх. Снаружи вдарили с такой силой, что отскочить я не успел, распахнувшаяся дверь врезалась в подбородок и отбросила меня в дальний конец прихожей. Зацепившись за тумбочку для обуви, я растянулся на полу, на голову обрушилась сорванная в падении вешалка, а на пороге возник один из пассажиров «БМВ», ударил от живота длинной очередью, к счастью, наугад. Сверху посыпались куски штукатурки, неприятно защелкали рикошеты, и тут прямо надо мной треснул тэтэшник. Тот, в дверях, выронив АКУС, начал оседать на пол, выставив на меня опустошенную первым же Олеговым выстрелом глазницу.
Олег выскочил в прихожую, и тут в дверях нарисовался второй, с пистолетом в руке. Выстрелы раздались одновременно, но промахнулись, кажется, оба. Олег приник к стене, а налетчик резко присел на корточки, ухватив рукоятку ствола обеими руками, вновь грохнули два выстрела, и тут случилось неожиданное.
— Шурик! — Олег отвел ствол вверх и, держась за простреленный бок, оторвался от стены. — Зубенко, ты чего в своих пуляешь?
— Олег?! — Тот, что был в дверях, тоже раненный, кажется, в плечо, изумился не меньше. — Как ты здесь… — Он вдруг осекся, взметнув руку с пистолетом вверх, но выстрелить не успел. Олег ударил из ТТ первым, разряжая остатки обоймы в живот своего знакомого.
Из комнаты вылетел Князь, помог мне подняться и бросился к ухватившемуся за стенку Олегу.
— Встречались когда-то… Армейский спецназ… — Олег поморщился и опустился на пол. — Вы валите, нечего тут оставаться.
— То есть как это? — Князь склонился над ним, подхватывая под мышки.
— Вместе поедем. Куда тебя зацепило?
Олег покачал головой и попытался вырваться из Витькиных рук:
— Говорю же, все. Отпрыгался. Посмотри у них ключи от машины, — обратился он ко мне, — тачку менять надо.
Я бросился к трупам налетчиков, быстренько повыворачивал карманы, распихивая по своим все, что там имелось. Бумажники, связки ключей, гранату-«лимонку». Запасной автоматный магазин торчал у автоматчика за поясом, его я тоже прихватил.