– Трижды.
– Шрамов на теле много?
– Не очень. В глаза не бросаются.
– Понятно… Назови фамилию, имя и отчество министра иностранных дел Российской Федерации.
– Не знаю, – мотнул головой спецназовец.
Гость начальника Центра впервые оторвался от бумаг и удивленно глянул на испытуемого:
– Хм!… Почему не знаешь?
– Мне без разницы его фамилия. Как-то не до газет с телевизором было в Чечне.
– Тоже верно. Сегодня один, завтра другой. Но это так – из области общей эрудиции. Ладно, молодой человек! – он с шумом захлопнул толстую папку и, отодвинув ее от себя, пристально посмотрел на "серого воробушка": – Поедешь со мной. Даю на сборы тридцать минут: хорошенько отмыться, одеть что-нибудь посвежее, и взять самое необходимое. Отъезд от профилактория ровно в шестнадцать ноль-ноль. Твои документы получу в строевом отделе сам. Задача ясна?
– Так точно.
– Свободен.
Потом последовала поездка в аэропорт Минеральных Вод; полет до Москвы и короткая подготовка к первому испытательному заданию во Франции, где Дорохову и Осишвили пришлось прикрывать Ирину Арбатову. По окончании операции из личных дел обоих изъяли материалы уголовного дела, восстановили офицерский статус, да еще присвоили очередные звания: Сашке – капитана, Артуру – майора.
Так и началась их новая жизнь, наполненная риском и неожиданностями. Новое ремесло не дотягивало до звучной и престижной профессии "разведчик", но быть надежным прикрытием для настоящих агентов разведки – тоже немало…
Часть вторая
Путь в "Уран"
Глава первая
Россия; Дагестан
7-8 июня
"Предположительно около двух десятков. Засели в трех домах – два рядом, один – через улицу", – примерно так выразился при встрече у "вертушки" подполковник Колодин. Исходя из его слов, в каждом из домов находилось по шесть-семь бандитов – не больше.
И все ж просчитались разведчики мотопехотной бригады. Или те, кто предоставил ее командованию эти данные.
Да, в двух похожих домишках, "индейцев" оказалось немного. Потому у отрядов старлея и прапорщика, проблем не возникло – разобрались в считанные минуты. А вот Миронову пришлось несладко – стоило ворваться через заборную брешь во двор особнячка, как напоролись на плотный огонь – видно, кто-то из бандитов обозревал округу через ночную оптику. Ну и понеслись потери: одного зацепило первой же очередью; следом разрыв гранаты, и еще двое кувыркнулись с ног. Тут уж стало не до первоначального плана – по команде капитана покидали в ближайшие окна ненужные шумовые и световые гранаты и быстренько расползлись по участку – затаились по надворным постройкам. Затем уж начали огрызаться одиночными выстрелами – благо, оснащенное пэбээсами оружие, пламени не изрыгало…
Лупили по спецам основательно – порой невозможно было высунуть башку. А позже в ход и вовсе пошел гранатомет. Сначала ударили по вставшему у заборной дыры "бэту", а следом саданули по сараю. Тогда-то и рухнула стена. Накрыла двоих – Миронова и паренька-контрактника. Третий хоронился подальше – за рядком пачек новенького красного кирпича.
Открыв глаза, он ничего не увидел. Сплошная чернота. А сквозь заложенные уши лишь самую малость прорывались выстрелы. Далекие выстрелы.
А скоро возвратившееся сознание одарило "сюрпризом" – ритмично накатывавшими волнами боли. Сердце почему-то стучало медленно; каждое его сокращение вяло разгоняло по телу кровь, а вместе с ней и нестерпимую боль. Боль поднималась откуда-то снизу, от ног…
Капитан пошевелил правой рукой. Пальцы нащупали камни, зато левая наткнулась на какой-то предмет… Пустой магазин от "вала".
Миронов лежал на животе, уткнувшись лицом в такие же кирпичные обломки, что валялись повсюду. На зубах скрипел песок, глаза резало от попавшей пыли…
Память постепенно восстановила события последних суток: Дагестан, село в Буйнакском районе. Зам комбрига Колодин. "Индейцы" в трех домах. В заложниках женщины, дети. Штурм после наступления темноты. Выстрел из гранатомета, взрыв, больно шибанувшая по ушам тугая волна. И падающие куски разбитой стены…
"Придавило. Значит, придавило", – попробовал спецназовец повернуться на бок и тотчас скривился от прострелившей боли. Странно, но левую ногу ниже колена он не чувствовал – боль исходила от бедра. Правая, как будто, не имела повреждений и подчинялась его воле, однако ж, попытка с помощью рук хоть немного продвинуть тело вперед, оказалась безуспешной.
Капитан похлопал ладонью по груди… Висевший на капроновой нити талисман – пуля от патрона 5,45в39, был на месте. Потом с плавною осторожностью протянул руку и ощупал вырванный взрывом и лежащий под наклоном фрагмент стены. Видимо, нижний край и защемил его левую голень – формяжка была пропитана кровью. Правой же ноге повезло – она не пострадала и даже могла двигаться в небольшом пространстве образовавшейся щели.
"Мля, килограмм триста – не меньше, – оценил он на ощупь исполинский обломок. – Так и конечности недолго лишиться. Где ж мои орлы-то?…"
Слух после легкой контузии постепенно возвращался. Из окон особняка продолжали стрелять; грохотали очереди и за уцелевшим забором. На улице урчали бэтээры, свет их фар изредка прорывался на участок – Миронов лежал посреди груды разбитого кирпича и видел лишь слабо освещенную часть двора, да угол здания с единственным оконцем…
Рация! Где-то рядом периодически шипела рация, и далекий голос звал его.
На "законном" месте – в самом верхнем левом кармане "лифчика" ее не было. Он прислушался… В коротких промежутках меж пальбой определил направление и принялся шарить по завалу.
Нет, не достать – рация лежала в метре или чуть дальше. Своего автомата капитан тоже не нашел.
– Надо подсветить. Или останусь без связи, – выудил он из разгрузочного жилета фонарь. Прикрыв отражатель ладонью, включил источник; повел полоской света вокруг…
Увиденное не порадовало. Из-под упавшей стены торчала окровавленная голова Дробыша. Край ужасающего по весу обломка раздавил его грудную клетку.
Старая добрая "Бармица" обнаружилась слева, но до нее еще предстояло чем-то дотянуться. "Автомат! – только теперь заметил он припорошенный пылью приклад. Подтащив оружие, горько усмехнулся: – Эко ж тебя покорежило…" Крышка ствольной коробки отсутствовала, толстый ствол с интегрированным глушаком изрядно погнут. Но, по крайней мере, с его помощью можно было добраться до рации.
Неудобно. Чертовски неудобно одной рукой прикрывать отражатель и подсвечивать, а другой, держа за ствол тяжелый "вал", стараться зацепить рамочным прикладом небольшую вещицу. Еще эти проклятые камни!…
Получилось. Вот она, родная! И вправду кувалдоустойчивая – призывно шипит в руках, будто и не побывала под камнепадом.
– "Кречет", – позвал он Колодина, – слышишь меня, "Кречет"?…
– Да-да, "Ястреб", слышу! – оживился голос подполковника. – Живой?
– Здесь я. Загораю в "положении лежа"… Придавило чуток. Что там с операцией? Просвети – не видать отсюда…