— Ах, да! — спохватился Трумэн, еще раз показывая себя полным дилетантом в дипломатии.
— Позвольте узнать, — вступил в разговор Соболев, — а почему на нашей встрече отсутствует министр иностранных дел, по-вашему госсекретарь Стеттиннис?
— Вы приехали на встречу со мной, а не с госсекретарем! — нервно произнес Трумэн, допустив очередной ляп, которого сам не понимал, — в нашей стране все вопросы решает президент, то есть я!
— Мы это уже поняли! — с улыбкой произнес Молотов, — но присутствие главы дипломатического ведомства обычно в международных встречах обязательно. Так принято во всем мире. …Но давайте вернемся к обсуждению председательства на конференции в Сан-Франциско. Я хотел бы предложить другой приемлемый вариант, который поддерживает Китай и ряд других государств. Пусть сама конференция решит этот вопрос голосованием в первый день заседания! Как Вы на это смотрите, господин Трумэн?
— Хорошо, я подумаю над Вашим предложением, — выдохнул из себя Трумэн.
— Это предложение не наше, — отметил Молотов, — а Китая и других государств, но мы его поддерживаем! Нужно понимать, что на ход конференции ни Вы, ни мы повлиять не сможем, сколько бы Вам не пришлось думать! Потому что делегаты большинства стран хотят проявить независимость учреждаемой ООН от мнения руководителей СССР, США и Великобритании с первого дня работы конференции, решая любые спорные вопросы голосованием!
— Наша делегация будет настаивать на моей точке зрения! — подытожил Трумэн, — не смотря, что оно не совпадает с вашей и китайской позицией!
— Нужно обсудить еще один важный вопрос, — продолжал Молотов, — на Ялтинской встрече в верхах было договорено, что на учредительную конференцию ООН будут приглашены делегации Украинской и Белорусской ССР, чего не последовало накануне созыва.
— Но этого нет в решениях Ялтинской конференции! — возразил Трумэн, — поэтому никто не приглашал делегации этих республик в Сан-Франциско! И если сказать прямо, то эти республики входят в состав СССР и нецелесообразно увеличивать представительство одной страны за счет входящих в нее республик.
— Делегации Украинской и Белорусской ССР приехали в Сан-Франциско без приглашения, — информировал Молотов, — они не войдут в зал до тех пор, пока конференция не проголосует по вопросу их участия!
— Пусть будет так! — согласился Трумэн, понимая, что он проигрывает опытному дипломату Молотову и не сможет повлиять на ход конференции.
Беседа первого дня встречи на этом была окончена. Трумэн остался в Овальном кабинете в ярости на свою неопытность в переговорах. Получалось, что Молотов «разделал его под орех», не прибегая к методам силового давления. На следующий день, войдя в Овальный кабинет, Молотов понял, что Трумэн извлек урок из вчерашней беседы. Он пригласил переводчика, чтобы тот пояснял ему, о чем обмениваются мнениями советские представители на русском языке. На второй беседе уже присутствовал госсекретарь Стеттиннис, да и сам Трумэн с утра был в агрессивном настроении.
— Я, господа, должен задать вам главный вопрос нашей встречи! — грозно и торжественно заявил Трумэн с видом судьи, — почему СССР не выполняет решений Ялтинской конференции по польскому вопросу? Почему, я вас спрашиваю?
— Я понял сейчас, что Вы лично приглашали меня на встречу с Вами только по этому вопросу! — спокойно констатировал Молотов, — и предстоящая конференция в Сан-Франциско явилась поводом для Вашего главного вопроса.
— Хорошо, что догадались! — взвизгнул Трумэн, — я должен высказать в резкой форме мое неудовлетворение решением польского вопроса!
— В таком случае я должен укорять Вас о переговорах с генералом СС Вольфом за спиной СССР, — парировал Молотов, — обмен взаимными заявлениями в резкой форме никогда не приводит к положительному результату! Не следует быть судьей другим и адвокатом для себя!
Молотов взглянул на Стеттинниса, тот молчал и делал вид, что заявление Трумэна его устраивают и даже воодушевляют на подобные «базарные разборки».
— Хотел бы напомнить, что на встрече в Ялте товарищ Сталин согласился с предложенным Великобританией проектом урегулирования польского вопроса! — начал свою речь Молотов, — но с оговоркой, что избранное временное коалиционное правительство Польши должно быть дружелюбно нашей стране! Я готов на память процитировать Вам решение Ялтинской встречи, принятое по польскому вопросу, в основу которого легло предложение Великобритании.