На третьем заседании конференции министры иностранных дел, прорабатывавшие вопросы повестки дня для обсуждения их лидерами представили полный список. Оказалось, что всего нужно было провести тринадцать заседаний, включая два предыдущих дня, и последнее из них выпадало на 1 августа. Однако по просьбе Черчилля, который должен был покинуть конференцию на два дня, чтобы участвовать в церемонии оглашения результатов парламентских выборов, на 26 и 27 июля был объявлен перерыв. Трумэн всячески пытался вернуть расположение к себе Сталина и 25 июля вечером пытался развлечь союзников игрой на рояле. Он с восьми лет увлекался музыкой и до пятнадцати обучался игре на фортепиано.
— Вам понравилось моя игра, генералиссимус? — поинтересовался он после первого исполнения какой-то сюиты.
— Да, музыка хорошая вещь, она из человека выгоняет зверя! — ответил Сталин.
Трумэн остался доволен оценкой генералиссимуса, однако на следующий день из Москвы самолетом прилетели знаменитый советский пианист Эмиль Гилельс и скрипачка Галина Баринова, которые сразу же дали концерт классической музыки в советской резиденции, куда был приглашен и Трумэн. Его обидел такой «ответ генералиссимуса на игру на рояле», Трумэн понял, что Сталин всегда мощно отвечал на любой вызов, даже в таких безобидных вопросах и концерт советских профессионалов был тому ярким примером.
На следующий день Сталин отказался посетить резиденцию Трумэна, сославшись на встречу с правнуком королевы Виктории и кузеном Николая II лордом Луи Маунтбеттеном. Тот был главнокомандующим силами союзников в Юго-Восточной Азии. Энергичный адмирал заявил, что проделал далекий путь из Индии в Великобританию, чтобы специально встретиться с генералиссимусом. Он сказал, что «давно является поклонником достижений господина Сталина не только на войне, но и в мирных делах». Всё это поднимало настроение Сталину, и он вел себя так, как будто не слышал угрозы Трумэна, ежедневно продолжал отпускать колкие шуточки и выглядел жизнерадостным и уверенным в себе.
Трумэн злило это, но он всячески пытался скрыть свое недовольство и ненависть. Ему казалось, что Сталин умышленно предпочел встретиться с Луи Маунтбеттеном, а не с ним и эта злоба переполняла Трумэна. Попытка испугать советского лидера обладанием США атомным оружием провалилась, переговоры на конференции проходили не под его диктат, даже удивить игрой на рояле не получилось. Эта затаенная злоба и будет определять дальнейшую политику Трумэна в отношении СССР впоследствии. Это было свойственно ему, Гарри всегда люто ненавидел коммунистов, сравнивая их с собаками, которых тоже не любил.
28 июля на заседании конференции англичане преподнесли сюрприз. Вместо Черчилля делегацию возглавил Клемент Эттли, чья лейбористская партия неожиданно и вопреки прогнозам Черчилля, победила на парламентских выборах. Прежний кабинет министров ушел в отставку, а вновь сформированный возглавил Эттли.
— Я 62-й премьер-министр Великобритании! — представился Эттли в начале десятого заседания, — рад нашему знакомству и выражаю огромную благодарность генералиссимусу Сталину за победу над фашизмом.
— А куда делся господин Черчилль? — с иронией спросил Сталин.
— Он ушел в отставку! — торжественно объявил Эттли.
— Всего у вас 62 премьер-министра, — шутил Сталин, Вы — 62-й, признавайтесь, куда подевали еще шестьдесят одного?
— Я ценю Вашу шутку, — с улыбкой ответил Эттли, — но в нашем королевстве каждый премьер имеет свой номер!
— Господин Трумэн 33-й президент США, — продолжил шутку Сталин, — Вы — 62-й премьер министр Великобритании, а я как был генеральным секретарем без номера, так и остаюсь им. Правда, у нас в стране номера имеют только заключенные в лагерях, чтобы легче делать им вечерние переклички!
Конференция продолжила работу. В Потсдаме союзники заседали дольше, чем на двух предыдущих встречах в Тегеране и Ялте вместе взятых. Но атмосфера заключительного свидания "Большой тройки" была уже иной. Не хватало теплоты, которой требовала обстановка исторического момента. Теплоты, которой ожидали воины союзных армий, народы всей земли, теплоты, на которую рассчитывала память о погибших в войне. Причины "политической сухости" между СССР и западными партнёрами коренились, с одной стороны, в личностях Трумэна и Эттли, не столь ярких фигур по сравнению с Рузвельтом и Черчиллем. Но главное препятствие к единению союзников явились испытания атомной бомбы к началу Потсдамских переговоров.