— Гарольд… Гарольд… Ты не смеешь взглянуть мне в глаза, мой менестрель?
— Ваше величество… — прошептал Славик и посмотрел на меня. Светлые, почти прозрачные, голубые глаза смотрели на меня так, что я невольно почти поверила в эту самую несчастную любовь. О, черт! Я мгновенно погрузилась в тему!
— Я недостоин в них смотреть, но… Я буду!
Звуковик в кои то веки правильно врубил фонограмму, и мы запели:
— Мне полагается лишь слух ваш услаждать,
Мечтать мне, черт возьми, по рангу не положено,
Но я не в силах запретить себе мечтать
И упиваться даже тенью невозможного… — Мечтать ни бог, ни дьявол нам не запретят!
И черви могут помечтать, как вдруг взлетят!...
— И я мечтаю тоже, будто я крылат,
Но жизнь реальная мне ставит шах и мат…
Черт! Меня! Дери! Как круто, как же круто! Славик — настоящий монстр!
— Славик! — кричу я, — Как же круто! Виталь, это Гарольд, сто пудов!
Виталик аплодирует:
— Браво, браво, Слав! Это натурально Гарольд. Пробы окончены, у тебя новый партнер, Верочка!
Реверс:
Репетиции в здании ДК Связи заканчиваются примерно в десять. Актеры «Мельницы» вывалились из дверей служебного входа, шумно обсуждая что-то крайне важное. Следом за ними вылетела небольшая кучка танцоров из шоу-балета «Рапсодия». Эти не задерживались на ступеньках возле урны, поскольку не курят. Следом вышли еще какие-то «люди искусства», кто их разберет в темноте.
Влад Каминский, автор и фронтмен группы Silver Solid, известный в Энске музыкант, закурил и улыбнулся. Август закончился, начался сентябрь. Гастроли по пяти областным центрам обещают быть клевыми. Ударник Пашка обещает не пить во время этих самых гастролей. Синоптики обещают теплынь до двадцатых чисел. Минздрав обещает рак легких. Все обещают, обещают…
Влад потер руками лицо и снова улыбнулся. Теплый вечер был совсем летним, обыватели спешили скорее домой в объятия семьи и телевизора, по проспекту проехала скорая, мигая огнями и подвывая сиреной. Желтый лист сорвался с клена и медленно опустился на асфальт у ног Влада. Он выбросил окурок, подхватил гитару и пошел к машине.
Глава 8
Аверс:
Я сам от себя пребывал в шоке, честное слово. Целый день пребывал. Чем дольше думал о ней, тем сильней впадал в шок. Я никогда не думал, что… Нет, вру, думал, но… Короче! Я слишком много о ней думаю, о девушке, с которой провел прошлую ночь, о Нике. Хорошо, что она не поехала в контору. Я едва заставил себя уехать от нее утром, еле-еле оторвался от припухших сладких губ. Она такая милая, такая домашняя, сонная, круги под глазами от недосыпа… Завтракать меня посадила, а я даже не помню, что ел. И я даже не позвонил до сих пор Ваське или Толику и не растрепал, что со мной было этой ночью. Вообще, мне хочется сохранить эту тайну. Я думаю о ней, и практически не могу работать — лениво просматриваю вчерашний код в поисках несуществующих багов, делаю вид, притворяюсь перед Мойдодыром. Если бы не он, я бы, наверное, уткнулся в клаву мордой и уснул. И мне бы приснилась Ника. Черт ее возьми, я почти уверен в ней, почти готов попробовать. А это — самое большее, что со мной случилось за последние восемь лет. С тех пор, как Анька сообщила мне, что выходит замуж. С тех пор, как я поклялся никогда больше не попадать в эти капканы, умело расставленные телками на моем пути. С тех пор, как я был влюблен в первый и последний раз.
Я вышел в коридор, убедился, что никто меня не видит и не слышит, и набрал Никин номер:
— Алло! Привет, ведьма!
Вот такой я оригинальный, просто сказочный принц! Мы поговорили. Я вел себя, как идиот. Впрочем, другого я от себя и не ожидал. Наконец я услышал:
— Я тоже скучаю, Таирка, тоже. До завтра!
Она меня послала! Самым откровенным образом! И я расстроился.
***
Спал я как младенец. Что нифига не удивительно, если учитывать наш с Никой марафон и последовавший за ним муторный рабочий день. Утром же я был бодр и весел, нарядился в любимую майку, сунул в сумку с нотиком зубную щетку и упаковку презервативов, и полетел в контору. Ника приехала. Мы встретились. Встретились на парковке, я догнал ее почти у входа в здание и тут же схватил, как волк овечку.
— Привет, Николай! — я уже говорил, что я идиот?
— Привет, Птица! — Ника позволила себя потискать минуту, а потом ловко вывернулась из моих объятий, — давай только не афишировать, а?
— А у тебя во дворе не опасно оставлять машину, Ник? — начал я издалека, сделав вид, что меня вовсе не задело ее замечание про «не афишировать».
— А что? — не врубилась Ника.
— А то, что сегодня моя машинка скорее всего будет ночевать на Шильмана. Вот я и опасаюсь!
— Э-э-э… Ты знаешь, — промямлила Никеша, — наверное, твоя машинка в полной безопасности переночует на Гагарина…
Что? Боже, надеюсь у нее просто «такие» дни, иначе я себя уважать перестану!
— Ну, тогда поедем поужинать хотя бы? — я решил быть туповатым и милым, это отлично работает.
— Э-э-э… Я, честно говоря, не планировала…
Да что ж такое? Тут я себя одернул: я же ничего о ней не знаю! Ну, во всяком случае, очень мало знаю. И решил, что честность — лучшая политика:
— Ник, ты не могла бы мне честно сказать, что происходит?
Ника опустила глаза, порылась в сумке, вытащила сигарету. Наконец, видимо, решила то же самое, что и я, и ответила честно:
— Просто понимаешь… Я же помню твое правило про два раза достаточно… И пытаюсь как-то отсрочить этот феерический второй и последний раз…
Я выпучил глаза и посмотрел на Нику с удивлением. А потом расхохотался! Ну, Никешка, ну дает!
— Ника, ты с ума, что ли, спрыгнула? Какой последний раз? Ты что? Какое правило? Я что, похож на идиота? Неужели ты думаешь, что к тебе применимы какие-то глупые правила, Ник? Да у нас с тобой был лучший секс в моей, поверь, немаленькой практике! Да неужели ты думаешь, что я добровольно ограничусь двумя разами? Ну, ты меня насмешила, Николаша!
Я ржал, похрюкивал, утирал морду рукавом и все никак не мог успокоиться. Ника минуту смотрела на меня, как на идиота, а потом тоже начала хихикать. Так, смеясь, мы поднялись в лифте на этаж. И через area прошли похрюкивая. И только усевшись за машину я, наконец, успокоился.
Поскольку Ника все-таки не отменила своего пожелания насчет «афиширования», я написал ей в мессенджер:
«T_Agalarov: так мы поедем вечером к тебе? или ко мне?»
«N_Romanova: ну посмотрим;)»
Я бы написал что-нибудь еще, но тут Мойдодыр пришел по мою душу и нагрузил меня таким объемом работ, что мне стало не до Ники. Я вкалывал весь день, да и Никешка не разгибалась. В обед прискакала Лерочка и увела у меня Никешку просто из-под носу — утащила ее обедать. Я быстро пожрал с мужиками, стараясь не пялиться на Нику, сидящую за соседним столом в столовке, и вернулся к компу. Перекуры как-то тоже не задались — Мойдодыр грузил рабочими вопросами, все ходили курить толпой, и остаться с Никой наедине мне так и не удалось. Наконец, когда глаза уже вываливались из глазниц, а пальцы, спина и шея хором ныли, ремайндер вывел мне на экран сакраментальное «Пора домой!».
— Серега, я закоммитился, — отчитался я перед Мойдодыром.
— Оки, Птица, можешь быть свободен, аки ветерок, — пробурчал тот, не поднимая головы от клавы.
Я написал Никешке:
«T_Agalarov: к тебе или ко мне?»
Она захлопнула ноутбук, так и не ответив мне, и, загадочно улыбаясь, засунула его в сумку.
— Все, мужики, до завтра! — Ника помахала Сане и Сереге и направилась к двери. Я тоже попрощался и бросился догонять объект моего вожделения.
Ника ждала меня у машины. Или не меня, или не ждала, поскольку рядом с ней я обнаружил Лерочку. Лерочка смерила меня взглядом, лишенным всякого выражения, и кивнула, как кивают знакомому червяку. Вот стервозина! Наверное, у нее пунктик насчет корма для рыб, или же она так маскирует свое смущение от того случая? В общем, мне было глубоко наплевать на Лерочку, так что я сел в свою машину и набрал смс для Ники: «я все еще не понял насчет тебя, меня и кровати?». Никакого ответа не приходило, я нетерпеливо ерзал по сидению и посматривал в зеркало на Нику и Леру. Девушки говорили… И говорили… И говорили… Наконец, Ника попрощалась с Лерой и уселась в свой Логан. Я завел мотор и выехал со стоянки следом за Никой. Вытащил телефон, набрал Нику. Несколько гудков, а потом: