— Вероника…— прошептал он мне на ухо, — ты течешь, ты знаешь об этом?
— Догадываюсь, — ответила я.
Влад одобрительно хмыкнул, его большой палец нарисовал маленькую окружность вокруг пика моего удовольствия, а указательный без малейшего сопротивления с моей стороны скользнул внутрь. Я вздохнула.
— Ты так течешь, что мне кажется, тебе кое-что нужно, а?
Какой догадливый! Я снова вздохнула, почти всхлипнула, когда он добавил к указательному пальцу средний. И безымянный. И надавил большим.
— Да…— согласилась я, подаваясь назад, вжимаясь задницей в его живот, насаживаясь на эти волшебные пальцы.
— Говори развернутыми предложениями, Вероника. Рот ведь у тебя не занят? — он издевается?
Я согласна была даже стихи ему читать, только чтобы он приступил уже к делу. Не я ли была твердо уверена несколько часов назад, что никогда не захочу больше никаких членов?
— Иди ко мне, — прошептала я, посчитав это предложение достаточно развернутым.
— Нет. Я не понимаю. Объясни мне, чего ты хочешь?
— Трахни меня, Вла-а-ад, — начала я объяснять.
— Нет, не понятно.
— Засунь в меня свой член, черт тебя побери, — я уже умоляла.
— У тебя слабый словарный запас, Вероника. Ты могла бы попросить оттрахать тебя, как сучку. Или выдрать так, чтобы ноги не сходились. Или…
— Ты будешь, наконец, делать дело, или мы будем вести эти беседы, пока я не умру от недостатка Каминского в организме? — я сдерживалась с большим трудом.
И он вошел в меня. Куда там пальцам! Я взвыла и кончила. Еще раз…
Что еще мы делали остаток воскресенья? Заказали пиццу и наелись до отвала. Допили бутылку моего коньяка. Лежали рядом и говорили. Говорили о всяком. Потом он кое-что вспомнил, о чем я напрочь забыла. Посмотрел хитро из-под свисающей на глаза пряди и сказал:
— Ты кое-что забыла.
— Да? Мне кажется, все было по слову твоему, о, могучий Каминский.
— Ты забыла, что обещала называть меня нежными словами.
— Да? А когда это я обещала?
— Это была последняя часть моей награды, Вер, — ухмыльнулось мое наказание.
— Хорошо. Как ты хочешь? — спросила я, уже зная ответ.
— А ты как хочешь? — оказался верным мой прогноз.
— Пусть будет милый. Как ты на это смотришь?
— Прекрасно. А теперь давай попьем чаю, и можешь придумать еще какие-нибудь нежные слова на завтрашнее утро.
Он сел, порылся в своих штанах, вынул телефон и позвонил кому-то:
— Кот, брат, это я. Привет… Слушай, ты же не пил сегодня?... Ну да, мне нужна машина… Нет, мне не подойдет такси. Мне нужно, чтобы ты пригнал мою на Шильмана…
Я пошла в кухню, вскипятила воду, налила чаю и выложила на тарелку какое-то печенье. Достала бабушкин резной поднос, сгрузила на него бабушкины фарфоровые чашки. Блин, это было слишком, нет? Ну и пусть! После того, как у нас всё было, чай в кузнецовских чашках – такая мелочь! Я вошла в спальню, и чуть не выронила поднос. Каминский стоял у окна. У окна спальни, крепко сжимая в руке край шторы.
Реверс:
Влад был вымотан до предела и так же до предела счастлив. И дело не в том, сколько раз кто из них увидел небо в алмазах за прошедшие сутки. Просто… У него снова была женщина, которую он любил. И целая жизнь впереди. Жизнь, полная всего того, о чем только можно мечтать. Она не верит в отношения? Что за бред! Она поверит. И будет с ним всегда. Ему скоро тридцать, он точно знает, чего хочет и как это получить. Единственное, что может ему помешать, с ним уже случалось. Так что Влад был счастлив и спокоен.
Пока ему не захотелось воздуха. Открыть окно. Он встал, и отдернул штору, собираясь открыть раму. На стекле за шторой обнаружился мотоцикл. И наглая блондинистая тварь, хозяйка этого мотоцикла.
Влад Каминский повернулся и спросил у Ведьмы-и-Веры каким-то чужим, хриплым голосом:
— Это Ли?
Глава 13.1
Аверс:
Сказать, что я удивилась — ничего не сказать. Влад узнал ее, даже нарисованную на стекле. Это значит? Что они с ней очень хорошо знакомы?
— Ты ее знаешь? — спросила я и поставила поднос на тумбочку.
— Знаю. Это она нарисовала? Дурацкий вопрос, конечно, она, кто еще нарисует у девушки на стекле эту… У тебя с ней?...
— У меня с ней? Почему это тебя интересует?
— О. Я понял. Это было бы смешно, если бы не было так грустно, — его губы искривились в чем-то, что должно было быть улыбкой.
— Вот давай теперь, закати мне сцену, — окрысилась я, понимая, что нападение сейчас для меня лучший выход.
— Я лучше расскажу тебе историю. Слушай. Эта… женщина на твоем окне пять лет назад очень хотела получить одну девушку. Девушку звали Кристина. Криса. Девушка любила скорость и тяжелую музыку. И еще кое-кого. А Ли хотела взять Кристину себе. Любой ценой…
Рок-н-ролл мертв, а мы еще нет! угар, угар… Музыка, дешевый алкоголь, трава, девушки…мотоциклы…девушки на мотоциклах… Влад Каминский сочинял свои песни и прожигал молодость по заветам классиков: «Live fast, die young»* Пока не появилась Криса. Их было трое — блондинка, брюнетка и рыжая. Ли, Крис и Марго. Крис была особенная. Ради нее… Чего только он не сделал ради нее… Криса оценила. И все изменилось. Стало понятно, зачем это все — суета, называемая жизнью. Стало получаться. Стало всё легко.
Он ничего не знал про Ли. Ну, подруга, ну, байкерша. А потом Криса обмолвилась. Про откуда у Ли бабки и про то, кому принадлежит сердце Ли. Про «да мало ли что по пьяни… наплюй, Каа, это даже эротично — знать, что у меня было с телочкой!» И глупый Каа наплевал. Глупый Каа купил кольца. Даже снял квартиру. Даже занял у отца денег на свадьбу. Когда в тусе стало известно про свадьбу…
В тот день Крис что-то приняла. Что уж там намешала для нее белокурая подружка — знает только дьявол. Крис вела себя странно. Крис металась. Смеялась без причины. Они пили пиво на стрелке Малой Энки и еще какой-то речки. В этом месте собиралась еженедельная туса всяких, как говорится, асоциальных личностей: байкеры, толчки*, нефоры всех мастей. И тут триумфально явилась Ли на своей новой покупке — Toyota Supra 1996 года выпуска. Знаменитая тачка, кто понимает. И Каминский обалдел от того, как эта Ли себя подала. Но то, что обалдел Каминский – фигня. Обалдела Криса. Криса под веществами. И Ли с улыбкой хищницы.
— Покатаемся? — спросила Ли. И Криса пошла за ней, как за гамельнским флейтистом*. Влад пытался ее удержать словами — бесполезная трата слов. Попытался обнять — она сбросила руки:
— Я хочу, и ты меня не остановишь!
Только Ли решила продемонстрировать ему свою, как она думала, победу.
— Садись, Каа, покатаемся.
Криса села вперед. Влад сел назад. Покатились.
Tiamat. «Wild honey». Любимый альбом Крисы. Акустика в этой тачке стояла отличная. Музыка обволакивала, но Влад слышал каждое слово, произносимое Ли и Крисой. А Ли говорила. О, она говорила, и от ее слов возбудились бы даже мертвые. Причем любого пола. Она играла как профи. Скорость. Музыка. Слова. Ли сняла руку с руля и положила на колено Крисы. Криса накрыла ее пальцы своими. Каминский все видел, но не представлял, что делать. Ли повернула лицо к будущей жене Влада Каминского и сказала: