— Ну, что случилось, а? Я слушаю внимательно!
Ли хрустнула пальцами:
— Это мои дела, Вероника. Я не хочу тебя впутывать. Мне просто… Прости…
— Нет, так не пойдет! Ты мне все сейчас расскажешь. И вообще у меня есть к тебе вопросы. Но начнем сначала. Кто, за что и что с ним теперь?
Ли отхлебнула чаю, помолчала минуту, а потом все-таки начала говорить:
— Начнем с того, что я знаю, что ты спишь с Агаларовым.
Интересное начало! Я решила промолчать.
— Чтобы это прекратить, я поступила не слишком красиво – я его подставила. Чтобы сделать это, мне пришлось израсходовать мешок травы. Люди, которые хотели этот мешок, и которых я, получается, лишила возможности его получить, выследили меня в твоей подворотне и хотели убить. А Агаларов им помешал… Одно мне очень интересно — как он там оказался? Ведь я сдала его ментам с этим самым мешком. Он должен сидеть в КПЗ, но почему-то шел к тебе. Почему?
Я налила себе водки и выпила.
— Я не стану рассказывать тебе подробности – они ни к чему. Я просто ввожу тебя в курс дела. Это я подставила Агаларова. А он спас мне жизнь ценой собственной проломленной головы. Т-ш-ш-ш, он жив! Просто получил кирпичиной по башке…
И Ли рассказала мне про драку в подворотне.
— …получается, теперь я должна ему. Настолько должна, что вырубила третьего и вызвала скорую, и просидела с ним, щупая пульс, пока не услышала сирену. Поэтому не смогла уйти, иначе бы не побеспокоила тебя. Вот собственно и всё.
Она налила себе рюмку и выпила. Закурила. Я закурила тоже.
— Ты страшный человек, Ли. Ты подвела Агаларова под срок. За то, что я с ним переспала? Почему тогда ты не подставила меня? Может это была моя идея?
— Я тебя люблю. Я никогда не причиню тебе зла. Никогда, можешь мне поверить. Никогда не солгу, никогда не предам. Я тебя люблю, Вероника. Не бойся меня. Только не ты. Пусть все боятся, пусть ненавидят, только не ты.
— Как погибла Криса? — спросила я ее в лоб. Лицо Ли, обычно лишенное эмоций, на этот раз исказила целая гамма чувств.
— Откуда ты узнала?
— Это не важно. Так как?
— В автокатастрофе.
— Это я знаю. Расскажи подробности.
— Пожалуйста, не спрашивай… Я расскажу, если ты настаиваешь, но прошу тебя, не настаивай. Мне очень тяжело об этом рассказывать.
— Нет, я хочу услышать подробности!
Она опустила голову, волосы упали ей на лицо, пальцы сжались в кулаки. Но Ли рассказала, да. Это Ли, не признающая поражений и всегда говорящая правду мне. Страшная Ли. До ужаса, до мурашек.
***
Алену убили. Ли купила мотоцикл. Ли пережила смерть Лёхи и научилась жить заново. В этом новом мире вместе с Ли жили другие люди, у которых были мотоциклы. Однажды на байкерской тусе Ли познакомилась с Марго и Крисой. И пропала. Ли прыгала выше головы, она покоряла эту необыкновенную девушку, как покоряют Эверест: долго, мучительно, откатываясь назад, двигаясь вперед. Ли соблазнила ее пару раз, но Криса не желала признавать, что любит Ли и не желала вступать в отношения. Потом появился Каа-музыкант. Криса втрескалась. Ли стала тягаться с этим мужиком. И победила. Почти победила…
— В тот день я купила рейсерскую* тачку, чтобы продемонстрировать свою невероятную круть на фоне жалкого нищего Каа. Я позвала ее кататься, и она не смогла отказать мне. Даже больше – не захотела отказать. Каа ныл, хватал ее за руки, но она села в машину. А я… Мне захотелось ткнуть его мордой в мою победу, как щенка паршивого. Я сказала: «Садись, Каа, покатаемся…». И он сел, поджав хвостик. Мы катались. Наверное, это моя вина. Наверное… Когда я на его глазах соблазняла его девушку, Каа молчал. Но потом Криса меня поцеловала. И тут Каа толкнул меня в спину. У меня дернулся руль. Мы вылетели с дороги и врезались в опору рекламного щита. Криса погибла. Это всё.
Один из них врет. Или Каминский, или Ли. Про толчок в спину. Один из них врет. Но как узнать, кто? Того, кто врет, мне следует навсегда вычеркнуть из своей жизни. Потому, что один из них врет про смерть их любимой девушки. А значит, врет мне. Мне даже захотелось, чтобы врал Каминский — это не так страшно. Потому что если врет Ли, то я попала. Попала по крупному. Эта женщина завяжет меня узлом и не поморщится.
— Я утром отвезу тебя, куда скажешь, — сказала я ей, — Сейчас не стану, а то менты заинтересуется твоей подрихтованной мордой. Иди спать.
И пошла на балкон. Самой мне спать не хотелось. Скорее хотелось сбежать к чертям собачьим из этого балагана. Я курила и размышляла. Таир в больнице с проломленной головой. А все это только потому, что я слишком быстро раздвигаю ноги. Ли опасна, и ее безумие может коснуться меня. Почему? По той же причине. Каминский… Может оказаться, что врет именно Влад. И тогда… Черт, это больно — так думать. Я курила. Пошел дождь.
Реверс:
В северной части города Энска расположен район Петрово Поле. В этом районе в своей постели не спит Владислав Каминский, музыкант.
В центральной части города Энска, в районе Пушкинской площади не спит в постели Вероники Романовой Валерия Захарченко, торговка наркотой.
На юго-западе города Энска находится 4-я городская клиническая больница скорой и неотложной помощи им. проф. А. И. Мещанинова. В этой больнице отходит от наркоза в отделении реанимации Таир Агаларов, программист.
Идет дождь.
«Live fast, die young» — «Жить быстро, умереть молодым»(англ.), неофициальный лозунг части представителей рок-н-ролл и панк субкультуры.Теория, по которой следует прожить яркую, насыщенную событиями, но короткую жизнь и умереть молодым
Толчки — толкинисты, ролевые, субкультура людей, занимающихся
LARPG
.
Гамельнский флейтист — персонаж средневековой немецкой легенды. Согласно ей, музыкант, обманутый магистратом города Гамельна, отказавшимся выплатить вознаграждение за избавление города от крыс, с помощью колдовства увёл за собой городских детей, сгинувших затем безвозвратно.
Баг-репорт — отчет отдела тестирования о найденной ошибке в работе программы.
Мастерка — просторечное название спортивной кофты, куртки.
Рейсерская тачка — автомобиль для уличных гонок.
Глава 14
Аверс:
Какие-то звуки… как будто из-под воды…
Прости меня… прости меня птица
Воет…
Что так воет, а? голова болит…
Свет яркий, больно глазам…
Голова болит…
Девять кубов… Девять кубов?...
Грохот… железо грохочет… больно ушам…трясет…
Голова болит…
Темно…
Я с трудом продрал глаза и увидел перед собой грязноватую железную кровать и спящего забинтованного мужика на кровати. Я в больнице. И я пришел в себя. Это хорошо.
Глаза видят мир слегка в расфокусе, шевелить головой тяжело, но, слава богам, голова не болит. Наверное, лекарство хорошее. Очень хочется пить. Тело тяжелое. Я с трудом разлепил губы, в попытке позвать сестру. И в ту же секунду в зоне обзора появилась мама. Мама! Мамочка! Она быстрым движением вытерла заплаканное лицо и погладила меня по щеке:
— Таирочка, мальчик! Как ты себя чувствуешь, мой дорогой?
Рядом с мамой появился дед:
— Оglu, nec? var?*
— Нормально, мам. Verm?k su*…
Я попил, отец помог мне сесть, мама покормила из ложки супом, совсем как в детстве. При дедушке мама не устраивала трагедии, держала себя в руках. Родичи мирно посидели со мной часок, даже не спрашивая, что со мной случилось, потом я почувствовал, что засыпаю и отправил всех домой. Мне пообещали к ужину явление бабы Таси и ушли. Я уснул.
***
Я снова проснулся, палату заливал закат. Мне сделали уколы, лечащий посмотрел мою голову, и я снова остался в покое и одиночестве – мужик с соседней койки лечащий перевел в другое отделение, и пока я остался в палате один. Я лежал, почти не шевелясь и ни о чем не думал. Из блаженного овощного состояния меня вывела медсестра: