Глава 20
Аверс:
Я бродил по квартире, подъедал мамины и бабушкины вкусности и маялся бездельем. В конце концов, я выпросил у Ники пару минут болтовни и мы славно потрандели ни о чем и обо всем.
А потом я стал думать о музыканте. Васька еще в больнице советовал мне поговорить с музыкантом, чтобы понять, каким боком он ко всей этой истории с Ли. И я все сильнее склонялся к мысли, что поговорить с музыкантом — здравая идея. Конечно, больше всего мне хотелось сделать с ним что-нибудь такое, что сделала Ли со мной — убрать. Но даже будь у меня такая возможность, я все-таки не стал бы подводить человека под срок только потому, что он влюблен в самую лучшую девушку на свете. Может, я слишком старомоден, или вообще слабак, но некие трудноформулируемые принципы не позволили бы мне так поступить. Поэтому я решил для начала поговорить с музыкантом и понять, насколько все запущено.
Мне нужен был его реальный контакт. Я открыл нотер и загуглил. Боже, чего только не пишут в этих ваших интернетах! Какой только бредятины не начитался я на фанатских форумах!
«Владка сладкий и красивенький(: у нас с ним будут красивые детки» (Катриэль, 15 лет)
«а Каминский вобще пидарас и спит с своим ударником» (Margaritka, 22 года)
«На самом деле все хиты Solid написал не Влад, и поет вместо него Эд» (Linnet, возраст не указан)
«Девачки, у меня с ним была, он такой шекарный в пастели! Завидуйте!» (44метр@, 17 лет)
«Жуля оборзела, к Каминскому не подойти на выстрел, предлагаю ее поучить» (Маша-растеряша, возраст не указан)
«по сводкам новая телка Каминского совсем не его телка, вот он удивится»(Julia_Sun, возраст не указан)
Остатки моих волос уже стояли дыбом, а контакт все не находился.
Тогда я сменил тактику. Я зашел на оф.сайт и написал через форму обратной связи прочувствованное письмо. Я начал с дифирамбов творчеству группы, плавно перетек на сайт и вэб, и закончил грандиозным пассажем о том, что я — вэб-мастер и готов бесплатно, из чистой любви к искусству, сделать из этого паршивого дилетантского сайтишки настоящий мега-монстр и вывести его в десятку гугла по запросу «рок-музыка». Я отправил свое произведение и стал ждать, попутно поковыривая код и готовясь к завтрашнему возвращению на контору. Ждать пришлось не долго — клюнуло часа через три, может четыре. Мне позвонил некто Константин и очень воодушевленно предложил срочно встретиться и обсудить. Я немного покрасовался своими знаниями и умениями, а потом выдвинул свое единственное условие: я хочу поговорить лично с Владом. Некто Константин немного покрасовался своей близостью к звезде, а потом пообещал утрясти вопрос и позвонить. Я доел последние хинкали и залег на матрасы. Завтра я снова увижу Нику и, возможно, мне удастся сделать хоть один шажок в нужную сторону.
***
Контора встретила меня громогласно и радостно: меня облапили буквально все, кого я встретил по пути от лифта до нашего закоулка. Я выслушал комплименты моему внешнему виду, новой прическе, пожелания здоровья и сочувственные вопли девок. Наконец, я дошел до своего рабместа. Сперва меня чуть не удавил Мойдодыр, потом обсыпал пеплом и прочим мелким мусором Коробочка, и, наконец, я с нескрываемым удовольствием пообнимался с Никой.
Код-код-код…. И проект-проект-проект… И «Птичка, срочно!», «Агаларов, баги!», «Таирчик, заказчик хочет вот тут фишечку!» Я с наслаждением погрузился в работу и рабочие напряги. Я здорово соскучился, как оказалось.
Сразу после обеда мне позвонили.
— Здравствуйте, вы Таир?
— Таир, — согласился я и мысленно потер руки.
— Я Влад Каминский. Я хотел бы встретиться с вами по поводу сайта.
— Я понял. Я готов.
— Сегодня?
— Можно. Часов в семь?
— Годится. Где вам удобно?
— В принципе везде, я за рулем.
— Тогда может где-то на Петровом поле?
— «Чили-гриль»?
— Знаю такой. Договорились, в семь в «Чили-гриле».
— До встречи! — я нажал отбой и выстучал на клаве «we are the champions». Да, есть у меня такая мулька – подбирать стук клавиш к мелодиям.
Мы пообедали всем отделом. Я пялился на необычно тихую и грустную Нику и изо-всех сил держал себя в руках, чтобы не начать фантазировать о ней и не выпасть из разговора.
А вот после обеда телефон заиграл уже у Ники. Она схватила аппарат, погрустнела еще сильней и выбежала из area в коридор. Я для приличия пошуршал в столе и минуты через три объявил, что иду курить. Медленно, доставая на ходу сигареты, я прошел мимо Ники. Услышал я не много: «…мне все равно. Мне все равно, я же сказала. Ладно. Нет.» Радости в голосе я не услышал.
Я вышел в курилку и щелкнул зажигалкой. Не успел я сделать и пары затяжек, как следом за мной в курилку подтянулась Ника.
— О, Птичка, дай зажигалку!
Я галантно поднес огонек к ее сигарете и спросил:
— Что ты грустная такая, Никеш? Проблемы?
— Да не то чтобы… Так, по мелочи.
— Я могу чем-нибудь помочь?
— Увы. Тут мне никто не поможет. Если только камни упадут с неба очень прицельно.
— Это не Захарченко тебя достает? Я мог бы… — что бы я мог? Придурок, а?!
— Нет, она вообще ни при чем. И ты не поможешь мне, Птичка. Разве только поговорить с тобой?
— Поговори, мы же друзья.
— Помнишь, — Ника глубоко затянулась и уставилась куда-то вдаль, — ты говорил, что мы не сможем бегать от себя самих всю жизнь?
Я кивнул.
— Сколько лет прошло после твоей истории с Аней? Семь?
— Восемь. И что?
— Ты готов снова любить? Снова вступить в отношения? Снова строить что-то серьезное?
— Да, готов, — честно ответил я.
— И тебя не пугает ничего?
— Пугает. Но я готов попробовать.
— А что тебя пугает?
— Перспектива ошибиться. Я могу ошибиться и снова выбрать не того человека. И снова будет больно. Как тогда. Ты разве не этого боишься?
— Да, и этого тоже. Боли. И еще…— Ника прикурила следующую сигарету от предыдущей, — я боюсь несвободы. Отношения — это клетка. Это думать о чьих-то чувствах, пропускать свои поступки через фильтр «а как к этому отнесется он?», отказываться ради любимого от многого, чего хочешь ты сам. Я шесть лет жила сама для себя, сама по себе, и привыкла к своей свободе. Никто и ничто не указывает мне, что делать. Я свободна. А если я решусь на отношения, как я откажусь от этой свободы, Таир?
Хороший вопрос. Я как-то пропустил его, когда мои чувства выламывали мне суставы, и я корчился от моей новой, болезненной и нежданной, любви к Нике. Что я думаю о моей свободе? Только то, что настоящая любовь не сажает в клетку. Но если я скажу ей это, то брошу мяч в корзину чертова музыканта. Что же делать? Нет, честность — лучшая политика. И я сказал правду:
— Я думаю, что настоящая любовь делает мнение того самого человека очень важным. Слишком важным. Таким важным, что о своей мнимой свободе забываешь. Я так думаю. А ты?
— А я не знаю. Спасибо, что поговорил со мной об этом. И прости, что нагружаю тебя. Я больше не буду, — Ника улыбнулась.
— Нет, ты уж, пожалуйста, больше будь, ладно? Мне очень нравится с тобой говорить. Больше ни с кем о таком не поговоришь. А с тобой можно. Хочешь кофе? — я обнял ее за талию, и мы пошли в реструм за кофе…
Как Мойдодыр ни клянчил, я послал его к чертям, напомнив, что у меня больничный и оставаться overtime* я не намерен.
Поэтому я прыгнул в тачку и без десяти семь уже усаживался за столик в «Чили-гриле». Я выбрал стол у окна, чтобы видеть, как явится музыкант, заказал ребрышки и безалкогольное пиво и стал ждать, прикидывая, что я скажу ему.
В три минуты восьмого явился Каминский. Точен, черт его возьми. Я помахал ему, он подошел и протянул руку:
— Влад Каминский.
— Таир Агаларов.
Он сел и заказал подошедшей официантке стейк и безалкогольное пиво. Ну да, он же приехал на туссоне.
— Давай на ты?
— Давай, — согласился я.
— Ты шаришь в сайтах, я так понял?
— Шарю. Но твоим сайтом я заниматься не буду.
— Не понял, — он вздернул бровь.