— Я позвал тебя, чтобы поговорить о Нике.
Он удивился. Но не слишком:
— Вот как. Ли придет?
Опачки. Хороший вопрос.
— Нет. Но о ней я тоже хочу поговорить.
Каминский закурил.
— Ну, давай поговорим. Ты, я так понимаю, тот самый красавец, который лежал в больнице, да? Действительно, недурен.
— Что у тебя с Никой? — перешел я к делу.
— А какое твое собачье дело? — вежливо поинтересовался он.
— Меня это интересует во многом из-за Ли. Эта психованная извращенка не станет сидеть, сложа руки, так что если у тебя с Никой что-то есть, лучше тебе поостеречься.
— С чего такая забота? — бровь снова изогнулась. Я красивый, но и этот чувак довольно годный, если я что-то понимаю в мужской красоте.
— Я попал на двадцать тонн зелени и чуть не сел на восемь лет с ее подачи. И, поверь, охренел, когда выяснил, что все это дело рук хрупкой смазливой блондиночки. Тебе интересно?
— Да, — он придвинулся, уставился на меня своими лягушачьими светлыми глазами, — мне очень интересно. Я хочу узнать подробности, даже сильнее, чем набить тебе морду.
— Я тоже хочу набить тебе морду. И еще я хочу вывести Ли из игры. Ты знаешь, как это можно сделать? Что ты о ней знаешь?
Каминский задумался, очевидно, решая, что он может и хочет мне сказать.
— Она без царя в голове, ее тараканы живут в условиях полной демократии. Она не признает поражений. У нее много денег и крутые связи в самых неожиданных местах. Она спит только с женщинами. Она выросла в детдоме. Она когда-то пыталась отбить у меня девушку. Девушка в результате погибла. Теперь ты.
— Она подбросила мне килограммовый пакет конопли и навела ментов. Мне сильно повезло, что мой друг смог меня отмазать, но двадцать тонн пришлось отдать. А потом я случайно оказался в нужное время в нужном месте, и она вернула мне эти деньги. И указала на тебя. Почему?
Он откинулся на спинку стула и посмотрел на меня снисходительно:
— Потому что она хочет Нику. А мы с тобой должны взаимоуничтожиться, как материя и антиматерия.
— Тогда почему ты не знаешь, кто я такой? Что это за тема с красавцем в больнице?
— Моя поклонница видела Нику, приходившую к тебе. Ли ничего мне не говорила. Видимо, для меня у нее припасен другой сюрприз.
— Она сумасшедшая, эта Ли. Она работает в моей конторе. И на работе это другой человек. Ее все зовут Лерочка-сахарок, чтоб ты понимал, — решил я еще немного рассказать о нашей с ним общей сопернице.
— Я не удивлен. Она может иметь еще десяток жизней и масок, это же Ли. Я знаю ее давно. Уже тогда она была опасна. Но она никогда не была сумасшедшей. Все, что она делает, делается со смыслом. У нее есть план. И мы должны понять этот план и нейтрализовать.
Хорошее решение. А что потом?
— Допустим, мы выведем ее из игры. А что потом? — от того, как он ответит, зависит очень многое. Он тоже это понимает. У меня чешутся костяшки пальцев и сжимаются кулаки. Он смотрит пристально и серьезно, но губы сжаты в линию. Я поймал его, и он готов наброситься на меня прямо здесь и сейчас. Ну, бросайся, и проиграешь, мудила! Я мечтал получить его первый удар, как мечтают о выигрыше в лотерею.
— Потом мы спросим Нику.
Хорошо. Ну, то есть, плохо, конечно. Он не свелся, он ответил безукоризненно. Если бы не Ника, я был бы рад иметь с ним любые дела. Достойный мужик, не истеричка.
— Я думаю, это будет правильно.
Он улыбнулся. Я сделал хороший ход, ему нравится. Думаю, мы сможем уделать великую и ужасную Ли.
— Ты позвал меня. У тебя есть план? — спросил Каминский.
— В том то и дело. Плана нет. Я думал посадить ее. Но она выйдет.
— Я думал о том, чтобы убить ее. Но Ника мне не простит.
Надо же! Сильно. Я бы не смог. Наверное.
— Я думаю, нам нужен кто-то еще. Кто-то, кто хорошо ее знает, кто-то, кто может придумать план. Я знаю только одного человека, который связан с ней. Некто Марго Чеар.
Каминский шлепнул ладонью по столу:
— Верно! Марго! Мы спросим Марго!
И он позвонил.
***
Марго согласилась встретиться с нами. Завтра, в семь. Мы вышли из кабака и остановились у машин. Музыкант посмотрел на меня. Я на него. И протянул руку. Он снова улыбнулся и пожал ее.
Я прыгнул в машину и поехал домой, люто завидуя музыканту. Он ехал к Нике. Я знал это, хотя не мог бы объяснить, откуда знаю. А я ехал домой, и думал, как буду печально рассматривать Никины фотки. Чертов музыкант! И чертова Ли! Мне повезло попасть в такой расклад, когда и с тузами на руках чувствуешь себя шестеркой. Допустим, только допустим, что мы выведем Ли из игры. Какие у меня шансы против Каминского? Ничтожные. Остается только надеяться, что Ника — это и есть моя судьба. И Судьба позаботится о нас сама.
Реверс:
Каминский сжимал руль и все пытался успокоиться. Этот парень вывел его из равновесия. Разбудил тлеющую под слоем пепла ненависть к Ли. Ее надо было убить тогда, еще тогда, когда все случилось с Крисой. Ее надо уничтожить, растоптать! Влад свернул на Шильмана и остановился. Выкурить сигарету. Переключиться. Вспомнить запах Вериных волос. Окунуться в настоящее…
Вера ходила по прихожей и выламывала пальцы. Он сейчас приедет. Снова. У них происходит ЭТО. То самое, чего Вера так боится. Он не оставит ее в покое, он не даст ей возможности перебить, вытряхнуть его из ее головы. Он не отпустит ее. Что делать? Куда бежать? Как бежать? Зачем бежать?
Маргарита открыла шкатулку. Вот ее сокровища – десяток фотографий, порванная цепочка, брелок от ключей, бандана*… Вот ее сокровища — улыбка не для нее, букет не для нее, месть не за нее. Вот ее сокровища — ее слезы.
Оvertime – сверхурочная работа.
Банда?на (хинди ????? bandhana — повязывать) — платок. Первоначально банданы использовались испанскими вакерос, а позже американскими ковбоями для защиты от пыли — носились на шее и могли быть быстро надеты на лицо, чтобы закрыть нос и рот от клубов пыли, поднимаемых скотом. Банданы являются модным аксессуаром одежды в неформальской среде, часто завязываются на голове, вокруг запястий, просто заправляются в джинсы и т. п.
Книга предоставлена группой в контакте “Ольга Горовая и другие авторы журнала САМИЗДАТ”
http://vk.com/olgagorovai
(Ксения Авдашкина)
Глава 21
Аверс:
Я ненавижу понедельники. Но что такое понедельник по сравнению с сегодняшним дурацким вторником? Я ехала домой и прокручивала прошедший день в голове.
Начался он не плохо. Даже очень хорошо. Каминский проснулся, обнаружил у себя под боком голую, спящую, беззащитную меня и, конечно, разбудил в свойственной ему манере. Все было как всегда улетно, и, тем не менее, совсем иначе, чем всегда. О, боги! Я оперирую словом «всегда» в отношении секса с Каминским! Ужас, ужас! Но было иначе – медленно и запредельно нежно. Так нежно, так бережно, так сладко… и молча. Он не сказал ни единого слова. И это тоже меня удивило.
Потом были водные процедуры. И мне не удалось выгнать Влада из ванной, так что он повторил попытку, и я скребла кафель и подвывала вместо того чтобы чистить зубы и сушить волосы.
Потом мы чуть не сожгли яичницу, потому как его неугомонное величество предприняло попытку нагнуть меня на обеденный стол. Но тут уж я воспротивилась, яичница была спасена, и мы позавтракали. А потом мне удалось сбежать и соскочить с темы ключей: я разыграла пьесу «Ах, я опаздываю! ». Влад, не привязанный к необходимости ходить в контору, порывался везти меня сам, но я отбилась и упорхнула.
Утро можно было считать сносным, особенно если учесть, что тема «моих-твоих» и вообще чувств не поднималась. Влад либо удивительно тонко почувствовал, что я не поддержу эту беседу, либо просто устал, и взял паузу в своих попытках выбить из меня подтверждение того, что …
Но я все равно была какая-то депрессивная. Целый день депрессивная. Особенно расстроил меня звонок Влада, сообщившего мне, что у него встреча в семь часов, он не знает, во сколько освободится, и каково мое мнение по поводу того, чтобы он приехал после своей встречи ко мне на Шильмана, раз уж я так упорствую в своем нежелании ехать после работы к нему на Посольскую. Я не смогла сказать ему, что я против. Вот не смогла, и все. И после этого «не смогла» мне стало особенно тоскливо. Настолько тоскливо, что я разболталась своим языком и испортила настроение Птичке. Как же хорошо, что он поговорил со мной об этом! Он такой умница! Девки даже не понимают, что Таир-мачо ни в какое сравнение не идет с Таиром-другом.