— Сухо, как в пустыне, — сообщил он мне то, что я и так знала, — ты хочешь меня примерно так же сильно, как я хочу сейчас танцевать или лепить из пластилина! Ты не хочешь меня, Ника! Так что ты пытаешься мне тут плести? У тебя нет к нему чувств? У вас нет отношений?
— Я тебя хочу, Агаларов. И трахну. Давай, сделай мне хорошо! — я резким движением спустила джинсы до колен и развернулась к нему спиной, уперлась любом в холодный кафель, прогнулась призывно.
— Ты идиотка, Ника! Я не стану тебя насиловать, не надейся. У тебя не получится соврать самой себе! Этот мудак важен для тебя, признай это уже и надень штаны!
— Трахни меня, Таир, — простонала я голосом из порнофильма. «Трахни меня, Вла-а-ад…», — засунь в меня свой член! — «Засунь в меня свой член, черт тебя побери!...» Что я делаю?
— Блин! Заткнись, я и так едва держу себя в руках! Надень чертовы штаны и смотри мне в лицо! Мы пришли сюда не трахаться, а выяснять правду!
— Если ты сам не можешь ответить за свои слова, то не надо выдумывать какие-то выяснения! Ты громче всех орал, что хочешь меня! Я готова, давай!
— Дура! — заорал он и грохнул кулаком в стену, — выбери одного, Ника! Одного, не троих! Выбери уже, хватит издеваться! Я люблю тебя, я хочу тебя так, что зубы сводит, но не такой ценой! Не назло музыканту!
ЧТО?
Я натянула штаны и повернулась к нему. Красный, потный, злой как сто чертей, сжимающий кулаки, Таир стоял и смотрел в пол.
— Что ты сказал?
— Что слышала. И поверь, я уже жалею об этом. Я в жопе, чего уж тут говорить. Поговорили. Выяснили. Пока!
И он вышел из кабинки, громко хлопнув дверцей. Я опустилась на унитаз и закрыла лицо руками. Просто? С Таиром просто? Хрен тебе, Вероника! Мало тебе Влада и Ли? Вот тебе на десерт Таир Эминович со всеми своими потрохами. Я была в шоке. И… рада? Довольна? Ну и мерзкая же я натура, оказывается!
Я умылась, покурила и вернулась в area. Таира не было. Я наврала Мойдодыру про какие-то внезапно возникшие проблемы, написала себе отгул и ушла.
Машину я бросила на стоянке. И пошла, терзаемая холодным ветром и тяжелыми мыслями, выгуливать свой воспаленный мозг. Мне придется выбрать? Наверное, придется. Пока рядом маячил Каа, пока я умирала без него и воскресала с ним, остальные претенденты отошли на второй план. А сегодня в туалете я вдруг увидела Птичку. Таира. И теперь я не была уверена ни в чем. Я вспомнила, каким методом я боролась с Каминским и моими эмоциями в отношении него — я зажигала с Ли. Возможно, это именно то, что мне сейчас нужно?
Я ходила по улицам, пила кофе в кофейнях, когда совсем окоченею, и думала. Ничего не вырисовывалось. Мне требовалось решение — как поступить с ними со всеми? И мне нужно было, чтобы это решение не стало моей главной в жизни ошибкой.
Я бродила, бродила, до темноты. Телефон я отключила. Но судьба все равно ткнула меня носом, не смотря на отключенный телефон. Я оперлась задницей о бортик станции метро и закурила. А когда подняла глаза, передо мной стоял Каминский.
— У тебя телефон не работает, — сообщил он мне вместо приветствия.
— Угу, — кивнула я.
— Пойдем в машину?
— Пойдем.
— Что-то случилось? — спросил Влад, когда мы сели, и я протянула озябшие пальцы к печке.
— Ничего не случилось. Поехали на Шильмана.
И мы поехали. Влад молчал. Удивительно, как он умеет помолчать, когда это действительно нужно.
***
Мы вошли в квартиру и я вдруг повела себя точно, как он — пошла, неторопливо снимая и развешивая всюду свои вещи. Забралась в кровать, свернулась клубочком и закрыла глаза. Через минуту я почувствовала, как прогнулся по его весом матрас, и ко мне под одеяло забралось огнедышащее чудовище.
— Замерзла? Набрать тебе ванну?
Ванну? А что, это идея.
— Набери, — сказала я, прижимаясь к теплому Каминскому спиной, — только не уходи.
— Силой мысли, что ли? Не уйду, — и он поцеловал меня в загривок и обнял посильнее.
Мы полежали так еще минуту, а потом я завозилась и повернулась к нему лицом.
— Влад, скажи, что любишь меня.
— Люблю больше всего на свете, маленькая. Что с тобой происходит?
— Я не хочу об этом говорить. Скажи еще что-нибудь, ты у нас мастер говорить слова… Расскажи мне сказку.
— Про белого бычка?
— Про кого угодно. Расскажи, меня успокаивает твой голос.
— Ладно. Жила-была девочка. И были у нее тараканы.
— Нет, это не сказка, а просто изложение документальных фактов! Расскажи сказку!
— Жили-были ведьма и менестрель… — и его руки отправились в путешествие по моему телу, пальцы принялись чертить узоры на моих боках и бедрах, губы прикоснулись к моим губам, ноги сплелись с моими ногами…
Что он делает со мной? Снова? Как мне было хорошо! Я пробовала просто отдаться своему кайфу, пока он ласкал и целовал меня. Пробовала отстраниться и просто наслаждаться. Но хватило меня ненадолго: я застонала, я изогнулась, я вогнала ногти в его спину, я оказалась на нем верхом с удивительной быстротой, быстрее, чем рассчитывала. И когда я была уже в подозрительной близости от неба в алмазах, я зачем-то открыла глаза. И увидела его лицо. Очень спокойное и какое-то светящееся изнутри. Он не закусывал губы, не закатывал глаза, его лицо не было лицом завоевателя, какое я видела у мужчин в моей постели, даже у него самого, даже у женщины Ли. Он смотрел на меня глазами-льдинками и чуть улыбался. Тень улыбки. Лицо человека, который что-то знает и которому хорошо. Очень странное лицо. Лицо мужчины, которого… Я захлопнула веки. Не хочу смотреть. Не хочу знать. Не сейчас. Не сегодня. Я ускорила темп и с удовлетворением почувствовала, как сжались его пальцы на моих бедрах. Сейчас я взлечу и уведу его за собой. Сейчас… еще секунда, и…
— Вера, открой глаза.
Я открыла.
— Смотри на меня. Я умираю, когда ты смотришь на меня и кончаешь. Я просто, черт меня возьми, умираю…
И я кончила, глядя в его глаза. Классно кончила, так, что сама чуть не умерла. И он кончил. И я свалилась на него, задыхаясь, а он, чертов болтун, сказал:
— И жили они долго и счастливо, и кончили в один миг. Конец сказки.
— Упырь, — прошептала я, — упырь-сказочник.
Реверс:
Таир Агаларов пьет водку со своими друзьями — Васей и Толиком. Ему плохо, его тошнит, его просто выворачивает, но он заталкивает в себя рюмку за рюмкой.
Валерия Захарченко покупает в магазине банку растворителя. Растворитель дешевый и пахнет неприятно, но Ли обязательно нужно его купить и использовать.
Юлия Добкина сидит в машине во дворе старой сталинки в центре и смотрит на пыльный туссон. Она любит поговорить сама с собой, но сегодня ей хочется помолчать. В подстаканнике у нее стоит небольшая бутылочка медицинского вида.
Влад Каминский гладит по волосам женщину его жизни и твердо знает, что победил. Разубедить его очень трудно.
Ледяной ветер разгоняет тучи всего на мгновение, и над городом Энском вспыхивает кроваво-алый закатный луч.
Глава 26.
Аверс:
— Таир, брат, вставай…
— Пшлнхй!...
— Шагай, шагай Таир, не гони!
— Пшлнхй!...
— Блин, брат, а до сортира никак нельзя было дотерпеть? Камиль, тряпка где-то…
— Пшлвсёнхй!
— Открывай рот, сука! Пей, давай, это марганцовка! Камиль, подержи его!
Буэээээээээ…
— Онотоле, их величество проснулось! Иди, полюбуйся!
«…буйся!!!» «…буйся!!!» «…буйся!!!»
АААААА! Моя голова-а-а!
— На, герой-любовник, давай, за здоровье!
Нет, я никогда в жизни больше не буду пить водку, мамой клянусь!
— Толик, неси таз, ну его в задницу, он сейчас всю кровать уделает!
Водка растекается по организму. Ненавижу опохмел, но если не похмелюсь, то точно не выживу.
— Жри давай. И колеса выпей. Жри, нечего кривиться. Мамочка Васенька два часа варил, жри, брат!
Суп. Фу, суп!! Еда… бэ-э…
— Камиль, задвинь шторы. Все, спи, героический борец с печенью. Я поехал. Позвоню.
— Пш…
— А?