Однако, еще чуть-чуть поразмыслив, я решил столь бездарно двадцатку не тратить. У нас же в школе есть ксерокс. Выжду завтра время, когда Макаркина секретарша куда-нибудь отлучится, и полный вперед. Делов-то, двенадцать экземпляров писем размножить. А пользоваться ксероксом я умею, много раз видел. Тут взгляд мой упал на часы. Господи, мне же дежурить пора у почтового ящика! А предки вот-вот нарисуются дома. Надо удрать до их прихода. Иначе чего-нибудь еще придумают, и вообще из дома не выберусь.
Я оставил им записку: «Ушел по делам. Потом погуляю с Рэем. Вернусь поздно. Дмитрий». Затем спустился к почтовому ящику. Естественно, первым делом заглянул внутрь. Пусто. Значит, Доброжелатель явится позже. Меня даже охватил охотничий азарт. Появился реальный шанс засечь этого типа. Только бы вот предки меня самого случайно не засекли. А то начнутся расспросы: «Чего стоишь? Почему стоишь?» И вообще, решат, будто я домой пришел. Придется тогда с ними возвращаться в квартиру.
Я отправился на улицу, пересек переулок и встал в арке дома напротив. Я тут почти совсем не заметен, если, конечно, не знать и не приглядываться. Но кому я нужен, чтобы ко мне приглядывались. Зато сам все отлично вижу. Во всяком случае, достаточно, чтобы знакомого парня из нашей школы засечь.
Время было такое: в подъезд постоянно кто-нибудь заходил, а иногда из него выходил. Но в основном это были жители нашего дома или какие-нибудь незнакомые взрослые. Потом пришли мои собственные родители. Вместе. Я на всякий пожарный спрятался поглубже в арку. Но эта предосторожность была напрасной. Предки, нагруженные сумками, даже по сторонам не смотрели. Отперли ключом подъезд и скрылись в нем.
После них наступило временное затишье. Видимо, в нашем доме все уже с работы вернулись. Стал накрапывать дождь. Я похвалил себя за предусмотрительность. Уж не знаю, как там у себя Сидор и Круглый справляются, но мне в арке дома, можно сказать, очень славно. Стою совершенно сухой и смотрю. Тем более после того, как предки вошли, мне уже и прятаться особенно не от кого.
Потом дождь усилился, арку стал продувать ледяной ветер, и мне стало уже не так хорошо. Выперся-то я из дома в одной маечке. А погода изрядно испортилась. И дождь никак не кончался. Главное, откуда он взялся? Целый день солнце пекло.
Еще через некоторое время я стал с тоской вспоминать о новой куртке, которая висела у меня дома. Сейчас бы она мне очень пригодилась. В особенности, учитывая, что мне с Рэем придется гулять. А я в записке предков предупредил, что домой заходить уже не буду. Да и не могу я надолго оставлять пост. Пока шастаешь туда-сюда, Доброжелатель сделает свое черное дело и уйдет. А мы опять завтра выполняй его требования.
Вдруг я сообразил: если он в следующем письме и впрямь денег потребует, то что же? Все заработанное придется ему отдать? Я, значит, из кожи вон лезу, а он на халяву это полнит? Ладно уж, Тимка. Он, в конце концов, с тараканами все и придумал. А я вообще ни при чем. Ну, нет, Доброжелатель! Фиг ты получишь. Лучше я тебя выслежу.
Я посмотрел на часы. Двадцать минут девятого. Может, прямо сейчас Рэя забрать? Хотя он долго на одном месте не выдержит. С ним ходить надо. И вообще, как мне одновременно и почтовый ящик не упускать из вида, и за Рэем подняться в квартиру? Что и говорить, трудная задача. Ладно, чего расстраиваться раньше времени. Может, Доброжелатель еще до девяти возникнет.
И он возник. В самом конце переулка. Ошибки быть не могло: это Филипп Антипов. Неужели Тимка прав? Или Филипп просто по нашему переулку куда-то мимо пилячит? Пилил он быстро. Ссутулившись под дождем, втянув голову в плечи и глубоко засунув руки в карманы куртки. Он подходил все ближе и ближе, пока наконец не остановился возле подъезда нашего дома.
Я вжался в стену арки. Не дай бог он оглянется и увидит меня. Но он не оглянулся, а, набрав номер домофона, что-то туда сказал. Затем, резко отворив подъезд, шагнул внутрь.
— Допрыгался, Доброжелатель, — тихо пробормотал я. — Засекли мы тебя. Неаккуратно работаешь.
По идее, мне полагалось радоваться и торжествовать. Однако совершенно почему-то не хотелось. На душе было пусто и противно. Теперь я лишь с нетерпением ждал, когда Филипп наконец выйдет. После этого можно забрать письмо и, взяв у Кочетковых Рэя, отправиться оповестить ребят.
Но Филипп почему-то не выходил. В результате я забеспокоился. Чего он так долго? За столько времени даже бомбу можно в почтовый ящик положить. Или его там засекли? Хотя что можно сделать человеку, который просто письмо опускает?