Он не ответил, не посмотрел на нее. Вместо этого он опустил голову и осторожно высвободил свою руку из ее. Тишина Ривера давила на нее со всех сторон, тяжелая и удушающая.
— Верно? – настаивала она.
Он поднял глаза.
— Конечно, да. Я просто в растерянности этим утром.
Она совсем не чувствовала себя успокоенной.
— Что с ними будет?
— Правление соберется, и у нас будет несколько действительно сложных разговоров. То, что они делали, было в лучшем случае неэтичным, а в худшем - незаконным. Скорее всего, они будут заменены, и все данные за последние шесть месяцев, около четырнадцати тысяч образцов, придется запускать заново. – Он побледнел, глядя на чудовищность происходящего.
Вопрос расцвел, сам собой сорвавшись с ее губ.
— Ты проверил наши образцы?
— Нет, – сразу же ответил он. – Я удалил свой профиль в автономном режиме.
Джесс не могла решить, было ли это облегчением или ударом под дых. У них не было собственного счета, и теперь у них никогда не будет. Ей было трудно представить, что Риверу не нужно знать его оценку совместимости со своей девушкой.
Если не...
— О. – Она уставилась на их туфли - его начищенные, ее потертые. Их разделяла всего пара футов, но казалось, что он стоит в миле от нее. – Думаю, это все.
Его неугомонная энергия влилась в ее сердечную боль и заставила ее тоже почувствовать беспокойство.
— Иди, – сказала она, наконец. – Это очень трудно переварить.
Ривер медленно выдохнул, переводя взгляд на ее лицо.
— Так и есть.
Он долго смотрел ей в глаза, прежде чем наклонился и быстро чмокнул ее в щеку. Пробежав обратно внутрь, чтобы забрать свой американо, он больше не останавливался у их столика по пути к двери.
Глава 24
Следующим вечером, стоя в Вонсе , Джесс оторвала взгляд от списка покупок и поняла, что Джуно все еще пялится на полмили вариантов хлопьев.
— Джуно, ты можешь выбрать что-нибудь одно? Нам все еще нужно ехать домой, выгрузить это, принять ванну и уложить тебя в постель. – Джесс взглянула на часы, с ужасом представляя, сколько работы ей еще предстоит сделать, когда она вернется домой. С ее ночами, внезапно освободившимися от Ривера, она должна была быть полностью занята, и у нее было много свободного времени. И все же. Ее сосредоточенность была ужасной, и когда она не была занята грустью и смотрела в пространство, она помогала Джуно с домашним заданием или, как ранее сегодня вечером, ходила в центр физической реабилитации с Наной и Попс.
Джуно посмотрела на разноцветные коробки, прищурив глаза, пока размышляла. Когда семилетнему ребенку впервые в жизни говорят, что он может выбирать любые хлопья, какие захочет, это серьезное решение.
— Хм. – Она постучала себя по подбородку. – Хрустящий тост с корицей выглядит аппетитно, но Трикс - фруктовый. – Она потянулась за коробкой. – Я возьму Трикс.
— Ты же знаешь, что это не настоящие фрукты, верно?
Ее дочь: всегда уверенная в себе.
— Да, это так. Смотри, здесь написано “натуральные фруктовые ароматизаторы”.
Джесс приберегла урок о хитрой рекламе для лучшего настроения и бросила коробку в тележку.
Спустя шокирующую сумму денег они загружали продукты в багажник, когда зазвонил ее телефон с неизвестным номером.
— Давай, садись. Я закончу, – сказала Джесс Джуно и жестом показала, что ей звонят. – Алло?
— Джесси!
Мелодичная музыка заполнила линию, и Джесс снова взглянула на номер.
— Это Джессика. Кто это?
— Джесси? Это мама.
— Мама? Я едва тебя слышу.
На заднем плане послышались шаркающие шаги и приглушенный смех, а затем Джейми вернулась, линия стала тише из той комнаты, в которую она перешла. Она издала раздраженный смешок, и это прозвучало так, как будто она говорила с кем-то другим, когда сказала: "Придурки не отказались бы от этого”.
Джесс загрузила последнюю сумку и прислонилась к задней части своей машины, внимательно прислушиваясь.
— Чьим телефоном ты пользуешься? Я не узнала этот номер.
— У меня есть новый. Получала так много нежелательных звонков. Просто все время.
Сердце Джесс упало. Сборщики счетов. Это был третий новый номер Джейми за несколько лет. И теперь, когда Джесс могла слышать лучше, она уловила отчетливую невнятность.
— Мам, ты пьяна?
Ее Джусалилбит прозвучал как один плавный слог, означающий, что то, что она сказала дальше, не заслуживало доверия:
— Только пиво. Но я не пьяна. Я обещаю.