— Интересно, знает ли Ривер, что компания все еще платит мне?
— Может быть, эта деталь затерялась в скандале, – пробормотала Физзи, дуя на свой горячий кофе.
— Насколько неловким был бы этот разговор? – спросила она. – “Я понимаю, что ты преследуешь меня, но я просто хотела отправить еще одно сообщение, чтобы поблагодарить тебя за то, что ты продолжаешь платить мне за то, чтобы я была твоей девушкой. Приятно быть просто убитой горем, а не разбитой горем и сломленной.”
Что могла сказать на это ее лучшая подруга? Итак, убитая горем сказала только:
— Прости, дорогая.
Джесс чуть не подпрыгнула на стуле, когда раздался резкий стук в сетчатую дверь, пронзительно громкий, за которым последовал низкий, прокуренный голос.
— Привет, Джесс.
— О Боже, – прошипела она. – UPS здесь, чтобы отдать почту, а на мне нет штанов.
Физзи потянулась за своим блокнотом, тихо шепча, когда записывала:
— UPS парень... без... штанов. – Джесс натянула рубашку как можно ниже на бедра, схватила со стола конверт с доставкой и зашаркала к двери.
Пэт, сейчас ему за пятьдесят, добрые глаза и глубокие морщины от многолетнего пребывания на солнце, был тем же самым курьером, который работал у них почти десять лет. Он отвел взгляд, как только заметил, как Джесс прячет свою нижнюю половину за дверью, и Джесс протянула ему конверт с подписанными контрактами для Кеннета Маршалла.
— Прости, – пробормотала она. – Давай притворимся, что этого никогда не было.
— Договорились. – Он повернулся и направился по дорожке к воротам.
— Может быть, отсутствие Твиггса не так уж плохо сказывается на моем писательском таланте, – сказала Физзи, когда Джесс вернулась к столу. – Возможно, это лучшее начало истории, которая у меня была за последние пару недель. Может быть, я наконец смогу написать что-то другое, кроме сексуальных сцен, которые переходят в агрессивное и преднамеренное повреждение полового члена.
— Пожалуйста, не пиши роман со мной и UPS Пэт в главных ролях.
— Ты знаешь, что пенисы можно сломать и задушить? – Физзи сделала паузу. – Но не гугли это.
— Физзи, я клянусь пойти…
Если это было возможно, Джесс вздрогнула еще сильнее, когда раздался второй стук. Я забыла приклеить этикетку? Побежденная, она крикнула:
— Пэт, подожди, мне нужно надеть штаны.
Низкий, тихий голос отозвался эхом у нее по спине.
— Кто такой Пэт?
Глаза Джесс расширились, и она повернулась, чтобы посмотреть на Физзи на экране.
— Что? – прошептала Физз, наклоняясь, как будто могла видеть сквозь свой экран, к двери, придвигаясь так близко, что ее нос и рот вырисовывались. – Кто это?
— Ривер! – крикнула Джесс шепотом.
Физзи откинулась назад и сделала прогоняющее движение рукой, прошептав: ”Иди!"
— Что я должна сказать? – прошипела Джесс.
— Заставь его говорить! – Она сидела в теневом боксе на своем стуле и не забыла прошептать остальное: – Трахни его! Скажи ему, что я так сказала!
Ривер откашлялся и пробормотал сухое “Привет, Физзи” через сетчатую дверь.
— О, отлично. – зарычав на нее, Джесс встала, протопала к двери и рывком распахнула ее.
Ривер пристально посмотрел ей в лицо, а затем опустил глаза, прежде чем сразу же снова поднять их. Горячий румянец пополз вверх по его шее. Верно. Штаны. И когда они стояли лицом друг к другу, Ривер сделал мужественное усилие, чтобы снова не опустить глаза ниже ее плеч.
Или... может быть, это был не мужество. Может быть, это было совсем не трудно. Может быть, для него отключить чувства было все равно, что выключить выключатель в конце эксперимента.
Счет больше девяноста: интерес включен.
Оценка неизвестна: интерес отключен.
— Привет, – сказала Джесс. Что ж, даже если бы он мог отключить свои чувства, то же самое, конечно, не относилось к ней. Во всяком случае, ее любовь к Риверу каким-то образом превратилась в кирпич в ее груди: если она не была по-настоящему влюблена в него, тогда почему она каждую ночь плакала, засыпая? Почему он был первым человеком, которого она хотела обнять, когда она, наконец, вернулась домой после того, как подвезла Джейми прошлой ночью?
Но при виде его, Джесс сразу поняла, что он недавно подстригся, он все еще был самым великолепным мужчиной, которого она когда-либо видела, даже с темными кругами под глазами, и как от близости к нему все еще сжимался жгут желания от ее горла до ее желудка, печаль растаяла, и она разозлилась. Джесс была не просто рассержена, она была в ярости. Прошло восемь дней. Восемь дней полного молчания от человека, который сказал ей, что не чувствовал себя дома целую вечность, пока не встретил ее. Который целовал ее так, словно она была нужна ему, чтобы дышать. Который сказал, я люблю тебя , ни с того ни с сего и не попытался взять свои слова обратно. А потом он ушел.