Сама удивительная маленькая девочка вернулась и обвиняюще указала на своего прадеда.
— Попс! Твои очки у тебя на лице!
— Ты только посмотри на это! – Он поправил их на носу, придвинув кроссворд поближе, чтобы заглянуть в него. – Держу пари, ты знаешь слово из девяти букв, обозначающее "сожаление", не так ли, Джесс?
Джесс улыбнулась.
— Раскаянье.
— Видишь? Что бы мы делали без тебя? – Он ухмыльнулся ей поверх очков, прежде чем вписать слово карандашом.
Как только Нана и Попс ушли, Джесс прислонилась к закрытой двери. Усталость вяло оседала в ее мышцах, проникая болью глубоко в кости. Она чувствовала себя намного старше тридцати. Проходя по тихой квартире, она подобрала туфли Джуно, потерявшиеся носки, игрушки для кошек, более одной чашки, наполовину наполненной молоком, карандаши, заказы на еду на открытках от Джуно и Попса, играющих в ресторан. Она поставила таймер на приготовление кофе, собрала рюкзак Джуно, загрузила посудомоечную машину и огляделась в поисках других случайных предметов, прежде чем выключить свет и пройти по коридору в комнату дочери.
Джуно снова заснула с открытыми на груди "Лягушка и жаба - друзья", ее русалочий огонек все еще горел. Джесс посадила Голубя на свой причудливый трехъярусный кошачий столб у окна, но он тут же спрыгнул на кровать, счастливо свернувшись клубочком у ног Джуно.
Джесс закрыла книгу Джуно и положила ее на тумбочку, подоткнула одеяло до подбородка и осторожно села на край матраса рядом с ней. Во сне Джуно нахмурилась. Ее волосы медного цвета рассыпались по светло-розовой наволочке. Джесс не видела Алека почти два года, но смотреть на их дочь было все равно, что видеть его каждый день. У нее были глаза Джесс, но его поразительно каштановые волосы с металлическим отливом, улыбка с ямочками и сердитая складка посередине лба. Джесс провела большим пальцем по теплому, покрытому детским потом лбу Джуно и сделала два глубоких вдоха, желая, чтобы он был здесь, прежде чем вспомнила, что она давно его не любила и не нуждалась в его помощи. Пустое общение было более одиноким, чем одиночество.
Алек не был плохим парнем, он просто не хотел быть отцом. Он никогда не давил на Джесс, чтобы та прервала беременность, но ясно дал понять, на чем он стоит. В конце концов, Джесс предпочла ему Джуно, и им обоим пришлось с этим смириться. Он наслаждался своими двадцатилетиями, но все их друзья считали его мудаком; Джесс родила восхитительного ребенка, но ей пришлось научиться суетиться, чтобы свести концы с концами. Однако она ни на секунду не пожалела о своем выборе и была почти уверена, что он тоже не пожалел.
Отяжелевшая от усталости, Джесс выключила лампу и тихо выскользнула из комнаты, вздрогнув в коридоре, когда тишину прорезал дверной звонок. Попс чаще оставлял свои очки у Джесс на ночь, чем нет, и, плотнее запахнув свитер на груди, Джесс тихо прошла в гостиную, чтобы выглянуть в окно. Но это был не Попс.
Это была Джейми.
Джесс привыкла испытывать мощную смесь реакций, когда видела свою мать, облегчение, тревогу, волнение, но в этот момент это был прежде всего страх, и теперь, когда она сама стала матерью, это осознание показалось ей очень мрачным.
Сделав глубокий, бодрящий вдох, Джесс помедлила, держа руку на ручке, прежде чем открыть дверь. Джейми Дэвис носила много ярлыков, официантка коктейлей, наркоманка, билетерша стадиона, подружка, выздоравливающая наркоманка, бездомная, но ни один из них никогда не был, преданной матерью. В тех редких случаях, когда она появлялась на одном из школьных мероприятий Джесс или на игре в софтбол, она обычно была с похмелья, иногда все еще пьяной, и от нее разит сигаретами или марихуаной. Она устроит шоу, болея за Джесс, гордясь ею. Иногда она приводила с собой группу своих шумных друзей, называвших себя, Команда поддержки Джесси. Внутри Джесс умирала от смущения, а потом паниковала, что Джейми увидит это по ее лицу, что она уйдет в приступе гнева и не придет снова в течение нескольких недель.
И вот она здесь, по-прежнему красивая, она всегда была красивой, но теперь ее красота приобрела пудровый оттенок, что-то одновременно искусственное и скучное. Целая жизнь вредных привычек наконец-то дала о себе знать.
— Моя девочка! – Джейми подалась вперед, быстро обняв дочь одной рукой, прежде чем отступить назад и сунуть набор бомбочек для ванны в руки Джесс. Они начали распадаться внутри целлофана, и ярко окрашенная пыль просочилась на пальцы Джесс. Она достаточно хорошо знала свою мать, чтобы догадаться, что Джейми купила их запоздало, когда покупала пачку ментоловых ламп в круглосуточном магазине дальше по улице.