Первый контакт с его языком был подобен выстрелу адреналина в ее сердце, посланному с шокирующей четкостью и скоростью по всем конечностям. Тихий звук облегчения вырвался из ее горла, и это перевернуло что-то в нем, его руки обхватили ее спину, притягивая ее к себе.
У Джесс возникло острое желание каким-то образом проникнуть в него, целуя его с такой сосредоточенной, нарастающей интенсивностью, какой она никогда раньше не испытывала. Даже на коктейльной вечеринке. Вдвоем в темноте парковки, с черным небом вокруг и пальцами холодного, влажного февральского воздуха, проникающего под их воротники, Ривер не оставил места, прижимая ее к себе и запустив свою теплую широкую руку под подол ее свитера, прижимая ладонь к ее спине.
Напряженные, голодные звуки вырывались всякий раз, когда они отстранялись и возвращались за добавкой. Он собственнически наклонился, одной рукой крепко держа ее за спину, другая скользнула вверх по ее шее, обхватила подбородок, зарылась в волосы. Джесс могла в одно мгновение увидеть, как легко он поглотит ее. Ток вибрировал, когда они сошлись вместе; он стал меньше человеком, чем чистой энергией, руки дрожали от сдержанности. Она представила, как откидывается на спинку кровати, наблюдая, как он крадется вперед, предвкушая, каково это — позволить ему делать с ней все, что он захочет. Умоляя его об этом.
Ривер прервал поцелуй, тяжело дыша и прижимаясь лбом к ее лбу.
— Джесс.
Она ждала большего, но, казалось, это было все, тихий выдох ее имени.
Медленно, с ясностью резкого, прохладного воздуха в легких и ощущением опьяняющей тяжести его тела, прижатого к ней, она пришла в себя. Ночное небо щекотало ей затылок; над головой гудел натриевый фонарь.
— Вау, – тихо сказала она.
— Да.
Он отстранился и посмотрел на нее сверху вниз, привязь, соединяющая что-то внутри нее с ним. Они были тихими, но воздух не казался пустым.
Ривер вытащил руку из-под ее рубашки, и кожа на ее спине внезапно стала холодной без тепла его ладони. А затем ощущение удвоилось, когда она откинулась на холодный борт своей машины, по ее телу пробежала сильная дрожь.
Внезапно она осознала.
Ее машина.
Джуно.
Джесс резко обернулась, с ужасом вспомнив только в первый раз за несколько минут, что ее ребенок, возможно, могла наблюдать за этим через окно. Джесс вздохнула с облегчением, обнаружив, что Джуно все еще спала.
О чем я только думала?
Ривер отступил, обхватив свою шею руками.
— Черт. Мне жаль.
— О Боже. – Джесс подняла руки к лицу, затаив дыхание по совершенно новой причине. – Нет, это я начала. Мне жаль.
Она обошла машину со стороны водителя, встретившись с ним взглядом поверх крыши машины. Она теряла голову. Все происходило слишком быстро, и у нее было ощущение, что ни один из них не был за рулем.
— Спасибо, – сказала она, чувствуя, как понимающе, расчетливо он наблюдает за ней. Джесс внутренне встряхнулась, она едва знала его. Она позволяла этой ерунде с родственными душами действовать на нее.
— Спокойной ночи, – тихо сказал он.
— Спокойной ночи, – ответила Джесс хриплым голосом. Она волновалась, ее паника, похоть и замешательство ясно читались на ее лице. Должно быть, она выглядела как сумасшедшая, с широко раскрытыми глазами и затаив дыхание, но нежность согревала его взгляд изнутри, как будто он видел именно того человека, которого хотел видеть.
Глава 17
Попс не отвечал на звонки. Вероятно, он забыл зарядить телефон.
Несмотря на недостаток хорошего кофе и эмоциональный балласт ее лучшей подруги, Физзи вернулась из Лос-Анджелеса прошлой ночью поздно вечером, Джесс решила рискнуть с больничным кофе и направилась прямо туда, обнаружив, что Попс стоит у постели Наны, просто... обеспокоенно смотрит на нее сверху вниз. Нана оставалась подключенной ко всевозможным больничным мониторам, с одной ногой, аккуратно подпертой и обернутой от икры до бедра, но она мирно спала. Несмотря на это, один взгляд на лицо Попса сказал Джесс, что он не закрывал глаза дольше, чем на мгновение, с тех пор как они с Джуно покинули его прошлой ночью.
Она пересекла комнату, обняла его сзади и поцеловала в плечо.
— Привет.
Он похлопал ее по руке, повернув к ней лицо.
— Привет, милая.
— Ты стоял здесь вот так всю ночь?
Его смех прозвучал как кашель.