Физзи застонала, потянулась к сумочке, достала блокнот и записала его.
Джесс снова склонилась над своими руками, испустив громкий вздох.
— Мне просто нужно немного времени, чтобы разобраться во всем этом. Все происходит так быстро.
Физзи уронила ручку, насмехаясь над этим.
— Да ладно. Нет, ты не понимаешь. – Удивленная, Джесс посмотрела на нее.
— Что значит “не понимаю”?
— Ты знаешь его уже несколько недель. Ты говоришь мне, что он сказал тебе, что хочет пригласить тебя на ужин и послушать, как ты будешь занудничать . Он хочет быть рядом с тобой, чтобы ты не чувствовала себя виноватой. Он признался, что хочет тебя в своей постели. Этот бедный мальчик возбужден, Джесс, и ты собираешься... что? Отбросить это в сторону?
Джесс непонимающе уставилась на нее.
— Ты ищешь способ избавиться от каких-либо чувств, – сказала Физзи, – но ты явно помешана на этом парне.
— Я не уверена, что “помешана”.
— Ты напугана, и это банально.
Она выдохнула шокированный смешок.
— Вау, скажи мне прямо, Фелисити.
— Ты думаешь, что испытывать чувства к Риверу эгоистично.
— Я имею в виду, что эта ситуация действительно отрывает меня и от работы, и от Джуно, – сказала она. – Я почти не видела ее последние два дня.
— И что? – с вызовом спросила Физзи.
— Что...? Я… – Джесс разволновалась. – Она мой ребенок. Я хочу ее видеть.
— Конечно, хочешь, – сказала Физзи, – но она принадлежит Джо, Попс и мне тоже. Мы с ней отлично провели вечер, и я хотела бы видеть ее чаще. Но ты ведешь себя так, как будто просить о помощи эгоистично, ты считаешь эгоистичным желание чего-то только для себя, ты считаешь эгоистичным отнимать время у своего ребенка, а если ты эгоистична, то, должно быть, превращаешься в свою мать.
Услышать это вслух было все равно, что получить удар.
— Но ты не твоя мама, Джесс. – Физзи взяла ее руку и поднесла ко рту, чтобы поцеловать. – В тебе нет ни капли Джейми Дэвис.
Голос Джесс сорвался.
— Я знаю.
— И если бы ты могла сделать что-нибудь сегодня вечером, когда Джуно ляжет спать, что бы это было?
Она ожидала, что слово "спать" сорвется с ее губ. Но вместо этого:
— Я бы пошла к нему домой.
Темные глаза Физзи сверкнули самодовольной победой.
— Тогда иди. Я останусь здесь с ребенком столько, сколько тебе нужно.
— Физз, ты не обязана этого делать.
— Я знаю это.. – Она снова поцеловала руку Джесс. – В этом-то все и дело. Ты делаешь что-то для меня, потому что любишь меня. Я делаю что-то для тебя, потому что люблю тебя. А то.
Джесс поискала последнее оставшееся оправдание. К счастью, это был хороший ответ:
— Я не знаю, где он живет.
— Ну, ты могла бы написать ему. Или… – Физзи потянулась через стол за листком бумаги и протянула его ей. На нем мелким, корявым почерком было написано имя Ривер Николас Пенья и адрес в Северном парке.
— Подожди, – сказала Джесс, недоверчиво смеясь, – как это оказалось на моем столе?
— Я спросила то же самое, когда нашла его в рюкзаке Джуно, – сказала Физзи с притворным недоумением. – И Джуно объяснила, что хотела отправить ему по почте несколько рисунков Голубки. Как мило с его стороны дать это ей.
***
Ривер открыл дверь, и у него отвисла челюсть.
— Джесс. – Он обеспокоенно дотронулся до ее плеча. – Что ты..? Ты в порядке?
Внезапно она понятия не имела, что сказать. Он стоял перед ней в домашних штанах, которые низко висели на бедрах, и поношенной футболке "Стэнфорд". Он был босиком и только что принял душ. Его волосы были влажными и убраны с лица, губы были гладкими и идеальными. Распутанная и обнаженная, Джесс нутром чувствовала, что он был ее девяносто восьмым.
— Я хотела тебя увидеть.
Осознание изменило выражение его лица, и его глаза метнулись за ее спину, а затем быстро вернулись обратно. Он облизнул губы.
— Где Джу…
— Физзи.
Он уставился на нее, дыхание вырывалось все более и более короткими порывами. Может быть, через три секунды Джесс не знала, кто двинулся первым, он ли втащил ее внутрь, или она вошла из прохладной, влажной ночи, но она была в его прихожей всего за мгновение до того, как дверь захлопнулась, и ее прижали к ней. Ривер уперся руками в ее голову, глядя с диким недоверием. А затем он наклонился, прижимаясь стонущим поцелуем к ее губам.
Ощущение этого, идеальное давление и угол наклона превратили ее страстное желание в ошеломляющий голод. Руки Джесс дрожали, сжимая в кулаки мягкую ткань его рубашки, и когда он попробовал ее на вкус, губы приоткрылись, язык дразнил, ее охватило такое сильное желание, что казалось, будто она делает слишком большой вдох, чтобы задержать его. Ей пришлось отстраниться, хватая ртом воздух.