–Не может быть, тот старик был Галосом?! Богом леса и животного мира?!
– Да тише ты! … чего разорался! … – громко прошептал Финист.
– Да ты, видно, надо мной шутишь… хорошо, допустим, что оружие, карта, латы являются его подарками, хотя ношу я эти вещи уже три года, мне передал их отчим, а не тот старик, а о чертогах Рагоста, его дружине я ничего и подобного не слышал…
– А ты не пуп земли, чтобы все знать парень, тебе за второй десяток перевалило пару лет назад, а такой наглый. Каждый народ знает только часть всей правды. В этом вопросе ближе всех оказались варгинцы. Их самый первый бог-Громовержец, зовется Остеном, Рагост по-нашему.
– Ну это уж я знаю…
– Молодец, не перебивай уже, слушай! – с взглядом надоедливого собеседника, развел руки Финист.
Они, варгинцы, знают о его чертогах, которые именуются Химлэнгардом. Уравнители миров бывают разных народностей, но чаще всего это либо славинцы, как мы с тобой, либо варгинцы.
–То есть, таких как мы не больше дюжины сейчас? …
–Да, но я и ты немного разного полета птицы, таких как ты мало, а высших уравнителей, всего трое, Айвер из Аргада, Готсверг из Милдора, и, собственно, я, остальные погибли за подозрительно короткий промежуток времени, когда-нибудь, надеюсь, ты познакомишься с перечисленными.
–А в чем разница между обычными и высшими уравнителями, кроме того, что они оборотни?
–Хах… а тебе и не угодишь. Ну, начнем с того, что ты смертный, а я нет, не могу умереть от холода, голода, болезни, жажды. Единственное, что может убить высшего уравнителя, так это лишение его головы, ну вот собственно и все плюсы, хотя… можно еще сжечь, или заморозить, например, но не горю желанием экспериментировать. Говорят, кстати, что если высшего покусает больше двух вурдалаков одновременно, то он умрет, а не превратится, потому что организм такой способен бороться, но если проигрывает, то погибает, оно и к лучшему, если такой расклад…
Ховал глубоко набрал воздуха, выдохнул, не проявляя удивление на лице, и спросил:
– И что же мне теперь делать со всей этой информацией, и вообще, что мне теперь делать, постоянно следовать карте?
–Пока да, но помни, Зард будет охотиться за тобой, и обычным уравнителям необходимо держаться вместе хотя бы иногда. Я не смогу быть всегда рядом, поэтому тебе нужна помощь, как и другому. Кстати, Зард не единственный слуга Гафтвия, есть еще двое, Зик и Сван, все они по силе не уступают друг другу, но выполняют приказы Зарда, думаю, потому что он из них самый смекалистый, хитрый и жестокий.
– Мда уж… Зард тот еще подонок. Честно говоря, я не привык работать в паре…
–А лежать на земле с ногой на шее еще не привык? – вызывающе спросил Финист. –Ты меня вообще слушал? Вопрос о работе в одиночку отложи до лучших времен, или вообще забудь.
Ховал скривил недовольную гримасу, и сложил руки на груди.
– Вот и все, пора думать не только о себе, я уже сказал, что стоит на кону. Еще раз предупреждаю, Зард хитрый, подлый кукловод, он заставлял страдать многих из нас… – на лице Финиста изобразился задумчивый, грустный взгляд в пол. Когда-то я был обычным человеком, и не везунчиком как ты, мне никто не дарил оружие, кольца, книги и остальное. После долгих лет войн и сражений за свой народ, я обрел счастье, настоящее, но Зард отнял его у меня ради забавы, чтобы посмотреть, как я страдаю. Он поднял свой меч, как тогда над тобой, и пронзив ее сердце, улыбался и смотрел на меня. А я… я просто валялся, валялся как кусок мяса, и ничего не мог сделать, сначала он выбил из меня всю дурь, отрезал ухо, как видишь, – Финист отодвинул волосы на голове, и пошлепал пальцами по тому, что осталось от уха, а осталась одно лишь ушное отверстие. – и, наконец, выломал руки с ногами в обратные стороны. Последнее, что тогда я запомнил, как трогал пальцами остатки ее крови на мече, который оставил Зард в моей груди… потом я очнулся в чертогах, и Громовержец спросил меня, хочу ли я быть в составе ордена уравнителей миров, он рассказал мне про орден, и я ответил, что хочу, но в моем сердце до сих пор сидит жажда мести… иногда я понимаю, что только эта жажда и заставляет меня идти вперед, и даже если я убью его, то не знаю зачем мне еще жить. Я как тень самого себя, тень живого…