– Айвер, пожалуйста, не делай так, иначе у нашего молчаливого друга Гулама появится дар речи.
– Заткнись, Готсверг.
– Ну, я же говорил…– Готсверг развел руки, и заразно, кокетливо улыбнулся. -Теперь он научился говорить! Целых два слова!
Гулам нахмурил брови, и, скорчив губы, отвернулся, но в его поведении не было заметно серьезной обиды, он был добрым человеком, и понимающим шутки, даже дурацкие.
– Да ладно тебе, я пошутил, не обижайся, если хочешь, Воламир тебе сегодня сделает массаж ягодиц.
– О боги, пожалуйста, перестань вплетать нас в свои больные фантазии, тебе что, больше не о чем поговорить? – теперь недовольство высказал Воламир. – Я вообще не понимаю, как только Рагост решился сделать тебя высшим уравнителем, я бы сказал, что ты полный идиот, а потом выпнул бы с чертогов…
– Все просто, я ляпнул пару таких шуток, и он без раздумья включил меня в состав ордена, а ты на ус бы наматывал, Воламир! Тебе эта встреча еще предстоит, если, конечно, в следующий раз ты не пустишь трусливой струю по своим шароварам.
Все поняли, что Готсверг снова несет ересь, и просто решили промолчать, чтобы не спровоцировать новую бессмысленную тему, но на самом деле, он просто пытался снять общее напряжение, потому что после того как замолчал Готсверг, замолчали все, и уставились взглядами кто куда, а Хильвард игрался с ножом, тыкая острием между пальцев, дырявя стол.
– Тут кто-нибудь расскажет еще что-нибудь интересное? – разочарованно сказал Готсверг, снова нарушив всеобщее молчание. За пределами таверны, вдали, услышался истошный крик Ховала.
– Мда… обстановочка так себе. В общем я пошел спать. – Готсверг встал, взял деревянную кружку с аргадским элем, допил залпом остатки, и громко стукнул ей об стол. Кстати, Айвер, я давно не трогал женские бёд…
– Иди уже, засранец, потрогай бычие. – махнув рукой сказала Айвер.
– Ну слава богам, он наконец свалил отсюда, невыносим… – по-доброму пробурчал Хильвард.
– Гафтвий имеет какой-то план, и он нам абсолютно не известен, это может обернуться чем угодно, глядя на то, что происходит в мире. Кагаст с Визанью готовят поход на Гардар, князь Совелеса отказывает Акию в помощи, нечисти прибавилось во много раз, наши уравнители пропадают, слишком много перемен за последнее время…слишком.
– Согласна с тобой, Гулам. – кивнула Айвер. – Даже Финист обеспокоен, как он вернется, может расскажет еще чего-нибудь важного. Но нутром чую, что нам придется не сладко, да что говорить, уже сегодня ночью чуть не пал один из самых воинствующих народов севера. Главное, что мы уже знаем свои задачи, и приступить к ним нужно как можно скорее.
Через окно услышался невнятный крик Свальсара, на который весь орден выскочил из таверны, и добежали в миг до корыта, в котором все еще валялся полуживой Ховал, а над ним, встав на одно колено стоял Финист, и вливал зеленоватую жидкость из маленькой колбочки ему в рот.
– Все…дело сделано, теперь остается только ждать, и надеяться.
Запоздало прибежал и Готсверг. – о, Финист, а ты довольно быстро!
– Думаю, я никогда так быстро не летал… Готсверг, помоги мне дотащить его к лекарю в дом, теперь регенерация должна быть неимоверно быстрой, но проспит он долго, Галос так сказал.
Полностью голого и обессиленного Ховала вытащили с корыта, накинули на плечи простынь, и под две руки поволокли его в халупу.
Ховал спал два дня, иногда пробуждался из-за ужасных кошмаров и сильных судорог. Первой ночью он, проснувшись от боли, закричал, неимоверно сильно свело бедро, Свальсар мигом выпрямил ему ногу, и перевернул с бока на спину.
Все члены ордена удалились из Аргада кроме Финиста, Айвер, и Ховала, конечно, который, вскоре, осознанно приоткрыл алого цвета глаза, под которыми были огромные синяки, медленно присел на кровати, и, сжав губы в трубку, медленно выдохнул.
– О, дружок, я гляжу ты проснулся, выглядишь не очень боеспособно, мягко говоря, но точно живее мертвеца! – с удивлением сказал Свальсар, отвлекшись от какой-то писанины за деревянным столом. Ховал медленно поднял глаза, нахмурил брови, растерянно посмотрел глазами по сторонам, и, резко высунул голову из окна халупы, его начало тошнить.
– Это правильно, пускай скверна выходит, пускай.
– Дед, может это не скверна, а последствия удара лопатой по голове? – возмущенно спросил Ховал, и сплюнул остатки рвоты.
– Ну вот, еще один невежа сомневается в моей компетенции, поверь, если бы тошнило тебя от этого, то ты бы через два дня не помнил, что я тебя огрел, сынок.
– Два дня? Я два дня спал?
– Ну, можно и так сказать. Ладно, как вижу, ты парень крепкий, и быстро в себя пришел, я донесу конунгу о твоем пробуждении, а ты сходи помойся, простыней вытрешься, она в шкафу на улице за домом, только не вздумай дом мне заблевать, у меня тут пациенты лежат, стыдно заводить их потом будет, ты и так мне постель обмочил, благо, хоть не воняет.