– Мне нужно что-то сделать со своим кабинетом, – пробормотал я.
– Да, нужно, – согласился Ян. – Он напоминает мне тот, что был у моего первого командира, а тот был настоящим мудаком.
У директора Кейджа и командира Яна были кабинеты, которые напоминали мой. Это было нехорошо.
– Тебе нравится эта институциональная серость, которая у тебя там царит? – Ян хмыкнул.
Миро не смог подавить смех, и Ян ласково улыбнулся ему.
Ян становился лучше, когда Миро был рядом. Он становился громким, шумным и очень веселым. Он выходил из-под слоев самодостаточности. Если бы Ян не влюбился в Миро, в его жизни не было бы и половины тех, кто его любит, в этом я уверен. Миро помог Яну чувствовать себя в безопасности, быть самим собой, и за это я был ему благодарен. Мне бы не хватало такого преданного человека, как Ян, в моей жизни. Он был благословением, даже если это не всегда было легко. Хотя, если бы его спросили, он, вероятно, сказал бы то же самое обо мне.
– Илай говорил тебе, что он отвечает за ночь танцев? – спросил Миро.
Ян посмотрел на мужа, потом на меня, а затем снова на него.
– Простите, что?
Мне пришлось объяснять все заново, и Миро начал смеяться, что было хорошо, потому что с его работой разрядка была полезной, но я мог бы прожить и без того, чтобы он специально гоготал надо мной и моим ужасом.
– Кого, блядь, ты разозлил? – поинтересовался Ян.
Я вскинул руки в знак согласия.
– В смысле, я рад, что это ты, а не я, – уточнил Ян. – Даже со всей моей новообретенной дипломатией это звучит, как катастрофа, которая только и ждет, чтобы случиться.
– У тебя настоящий дар заставлять людей работать вместе, – похвалил его Миро.
– Я знаю, верно? Я даже одолжил Каллахана и Редекера Стаффорду в гребаном УБН.
Я фыркнул.
– Чертовски мило с твоей стороны. Ты превращаешься в обычную Мать Терезу.
– Пошел ты.
О вспыльчивости Яна ходили легенды. Воплощенная ярость. Но это было до того, как они с Миро разобрались в своих отношениях. Сейчас он был таким другим, и я часто задавался вопросом: если бы я нашел свою вторую половинку, что бы во мне изменилось.
– Как дела у Каллахана и Редекера с УБН?
– Хорошо. Никто не говорил мне ничего другого.
– Они кажутся надежными.
– Полагаю.
– Полагаешь?
Ян пожал плечами.
– Я думаю, они надежные маршалы, но что бы там ни было с этими двумя лично, это полный пиздец, – утверждал он, вставляя свои два цента. – Но это не мое дело, и, честно говоря, мне плевать. Они хорошо выполняют свою работу, и это все, что меня волнует.
– Хорошо, но кто у вас в поле?
– Почему ты спрашиваешь?
– Ну, если Каллахан и Редекер в УБН, а Пацци в реабилитационном центре, то у вас остались только Шарп, Уайт, Ямане и...
– Ямане не сообщил о том, что Пацци принимает наркотики, – сказал мне Ян. – Я отправил его в отдел конфискации активов. Не думаю, что он выживет.
Миро сильно вздрогнул. Я знал, как сильно он ненавидел свое пребывание там.
– Ты же знаешь, что люди на самом деле не умирают от скуки, – заверил я Яна.
– Это ты так говоришь, – ехидно ответил он. – Шарп и Уайт были назначены в оперативную группу по борьбе с организованной преступностью и наркотиками, которая проверяет всю информацию, которую Лиланд Вон предоставил Министерству юстиции, – объяснил он.
– Ирландская мафия в Чикаго мертва, – авторитетно заявил я. Все это знали.
– Возможно, это и так, но мы с федералами, АТС и полицией собираемся проверить каждую часть признания Вона и все выяснить.
– Ни один камень не останется незамеченным.
– Угу.
– Так вот к чему я клоню, – сказал я ему. – Похоже, у тебя мало людей, так что я тебе действительно нужен.
– Нужен?
– Чтобы помочь на время, – вклинился Миро. – Илай предлагает тебе сказать Кейджу, что он тебе нужен, чтобы ему не пришлось заниматься этой ночной пляской.
Ян насмешливо хмыкнул.
– Если понадобится, я могу привлечь людей из других районов, и мы оба знаем, что Кейдж тебя не отпустит.
– Ага, но...
– К тому же ты знаешь, что это шоу с собаками и пони идет сверху и не имеет никакого отношения к твоему боссу. – Он ухмыльнулся. – Он ненавидит благотворительные сборы больше, чем все мы вместе взятые.
Он не ошибся.
– Ты видел этого мужчину в смокинге? – Ян скорчил гримасу. – Это ужасно. Он дергает за воротник и сворачивает плечи... Это просто ужасно.
Я застонал.
– Я виню Броди.
– Почему? – поинтересовался Ян.
– Из-за всей этой истории с ним и Родригесом Кейдж был в плохом настроении, что мне совсем не помогло.
– Жаль, что Броди был таким засранцем, – подхватил Миро.
– Для меня это было больше, чем что-либо другое, - вся эта хрень типа «сначала выбей дверь, а потом задавай вопросы». Хотдоги нам не нужны, – ответил Ян без капли иронии.
– Ты понимаешь, что это, исходящее от тебя, Капитан Америка, абсолютно лишено всякого смысла15.
– Неважно. Я уже взрослый, – раздраженно огрызнулся он.
– Ага, я вижу.
Он поднял левую руку и пошевелил пальцами.
– Я в браке и прочее дерьмо.
– Может, не стоит говорить «в браке», а потом добавлять «дерьмо», – сказал ему Миро.
Ян выдохнул и недовольно посмотрел на меня.
– Почему ты все еще выглядишь страдающим запором?
– Я не выгляжу...
– Немного выглядишь, – согласился Миро, пожав плечами.
– Просто смирись, – сказал мне Ян. – Как и я, ты теперь гребаный связной. Ты - связующее звено между этим офисом и многими другими. У тебя только один начальник, но люди могут просить тебя делать всякую хрень.
Я старался не хныкать, но это все равно вышло.
– Это одна ночь. Иди и стань чертовым мостом.
Я посмотрел на Миро, который лишь пожал плечами.
Когда я отошел от них и вошел в лифт, они оба помахали мне рукой, как придурки, которыми они и были.
Глава 4
КЕЛСО
День начался как обычно, а потом, из-за Сенана Уивера, превратился в полное дерьмо.
Я встал, выпил бутылку комбучи, выпил чашку зеленого чая, принял витамины и отправился в путь. Возле ЧБТ я остановился, чтобы взять рогалик со сливочным сыром и рыбой, клубничное молоко, два греческих йогурта с ягодами, минеральную воду и свежевыжатый апельсиновый сок, который миссис Гомес, владелица гастронома, всегда приберегала для меня. Ее мать готовила его каждое утро, две дюжины, и он быстро раскупался. Мой всегда находился в холодильнике для сотрудников за прилавком, что я очень ценил. Но так было всегда. Ничего нового. Никаких признаков того, что что-то должно произойти.
Внутри я поприветствовал Рика, нашего сотрудника службы безопасности, отдал ему завтрак - рогалик с лососем и клубничное молоко, получил свою обычную улыбку и шепот благодарности и отправился наверх. В раздевалке я нашел Зоуи Райс, солистку, недавно приехавшую из Лос-Анджелеса, и передал ей один из греческих йогуртов.
– Не представляю, как ты можешь пить этот апельсиновый сок, – сказала она, забирая у меня минеральную воду. – У меня от него изжога.
– В двадцать два года у тебя изжога?
– Да, – огрызнулась она, передавая мне бутылку воды с мятным вкусом, которую брала по дороге каждое утро.
Мы обменивались вещами, и мне это нравилось. Она мне нравилась. Я был близок к тому, чтобы пригласить ее на ужин или в кино. Она казалась немного не в своей тарелке в этом городе, но она была из Лос-Анджелеса. Я подумал, не ошибся ли я. В Лос-Анджелесе не было ничего особенного. Как и в Нью-Йорке. Если, как поется в песне, ты сможешь туда добраться.
Утренняя сессия была жестокой. Нура Карими, наш балетмейстер, работала с нами усердно, но меня, как и всех, удивило, что мы прекратили репетицию новой пьесы, которая должна была дебютировать в июне, чтобы завершить наш сезон. Обычно это происходило раньше, межсезонье длилось май, июнь и июль, но в этом году все было иначе, поскольку в нашем расписании нашлось место для приглашенного хореографа.
Но когда мы сменили пропотевшую одежду и были готовы к занятиям по барре, я вошел в зал, а там на моем месте сидел Сенан Уивер. Вся труппа знала, где находится мое место на барре. И не то чтобы никто другой не мог там находиться, когда я не был на занятиях или тренировках, но когда я там был, все понимали, что это мое место. Место было занято, причем уже три года. Я должен был иметь возможность видеть себя сбоку и спереди одновременно. Это было очень важно для проверки осанки и выравнивания, а также для самокоррекции в любой момент. Из-за расположения зеркал я мог делать это только в одном месте в комнате, и, Боже, помоги мне, там был Сенан.