– Я рассматриваю вариант бондажа для черного лебедя и прозрачного комбинезона для Сенана.
Я взглянул на Делона, чье лицо стремительно становилось пунцовым.
– Теперь она великолепна, – сообщил Сенан Делону. – В этой истории ведьма пытается заманить принца с помощью парня, черного лебедя, хотя на самом деле она хочет заполучить принца себе.
– Да! – воскликнул Линкольн, и я задался вопросом, сколько в его видении было наркотиков, а сколько - муза Сенана. – То, что черный лебедь - зло, так устарело. Все возвращается к тому, что черное плохое, а белое хорошее, а я хочу изменить акцент на этом. Теперь черный лебедь - всего лишь пешка, на которую наложено заклятие. Его используют, чтобы заманить принца на темную сторону секса и похоти.
Что? Как оба лебедя могут быть геями, и почему... Мне пришлось остановить себя, чтобы перестать беспокоиться. Не хватало каких-то деталей, но у меня не было желания указывать на них.
– Это будет катастрофа, – сообщил я Линкольну. – Принцесса вместо принца была достаточной переменой для большинства наших покровителей. Вы для них слишком нестандартны.
– Ты идиот, – огрызнулся Сенан.
– Но важнее то, что пресс-релизы уже разосланы, – напомнил я ему, игнорируя Сенана. – Вот в чем проблема - в том, что вы сказали, а не в том, что вы на самом деле делаете.
– Он не ошибается, – рявкнул Делон на Линкольна. – Ты что, совсем спятил?
– Тебе нужно открыться! – крикнул Линкольн. – Наконец-то мы живем в эпоху, когда можно рисковать и...
– Тогда сделайте эти вещи позитивными, измените их полностью, все, а не только отдельные части для шока, и не с нашими покровителями.
Они собирались устроить переполох, вся постановка вдруг повисла в воздухе, но меня это не волновало. Рецензии напишутся сами собой, и все они будут начинаться со слов: «Что, черт возьми, я только что увидел?». Это был полный кавардак, но поскольку мой вклад никак не учитывался, я развернулся и вышел так же быстро, как и ворвался. На полпути по коридору я услышал, как Делон рычит на Сенана, чтобы тот убирался к черту. Я не спешил, но на лестничной площадке остановился и повернулся к нему лицом.
– Что? – усмехнулся он. – Думаешь, я столкну тебя с лестницы? Ради чего? Мне ничего не нужно делать с неудачником, кроме как смотреть, как ты падаешь.
Когда он проходил мимо, я вздохнул, преодолевая желание поставить ему подножку.
– Молодец, Сенан. У тебя все утро ушло на то, чтобы придумать это?
– Уже полдень, – поправил он, желая, чтобы последнее слово осталось за ним.
Он дошел до площадки и повернул налево, чтобы вернуться в тренировочный зал.
Я на мгновение задержался, пытаясь успокоить свое колотящееся сердце, как вдруг внизу лестницы появился мой любимый человек.
– Что ты здесь делаешь?" – спросил я Илая, так обрадовавшись, что вижу его, что чуть не упал.
Он прищурился и посмотрел на меня.
– Я направлялся в Первый округ, чтобы поговорить с командующим, но хотел остановиться и посмотреть, не случилось ли чего? Ты выглядишь дерьмово.
Скрестив руки на груди, я почувствовал, что мои брови приподнялись.
– Я не о внешности - ты всегда хорошо выглядишь, ты же знаешь, – ворчливо заметил он. – Я имею в виду твое выражение лица. Почему ты выглядишь так, будто собираешься заплакать?
Я наклонил голову в сторону тренировочного зала.
– Были некоторые проблемы, но... все в порядке, – заверил я его, прежде чем добавить. – И ты знаешь, я никогда не плачу при людях.
– Я много раз видел, как ты плачешь, – возразил он.
– Ты - не люди, ты - это ты.
Илай улыбнулся и кивнул.
– Слушай, я хочу, чтобы ты сегодня поужинал со мной, женой мэра и бог знает кем еще.
– Прости, что?
– Ужин. Со мной.
– Нет, я понял, – ответил я, – но, кажется, я что-то упустил насчет Лидии Грейнджер, жены мэра.
– Ты не хочешь поужинать со мной?
Я нахмурился.
– Я всегда хочу поужинать с тобой, – категорично заявил я. – Переходи к той части, где ты объясняешь, что происходит.
– Мы устраиваем эту ночь танцев в июне и...
– В июне?
– Да, жена мэра устраивает сбор средств для...
– Нет, – сказал я, усмехаясь. Это было слишком хорошо. Конечно же, в тот кавардак, который должен был произойти, входили, во-первых, сбор средств, организованный Лидией, и, во-вторых, мероприятие, которое закрывало наш сезон. – О, Боже.
– Что такое... почему ты смеешься?
Я даже не мог дышать.
Глава 5
ИЛАЙ
Я мог бы позвонить. Было бы легко поднять трубку, позвонить Келу и попросить его поужинать со мной и женой мэра. Но я хотел увидеть его. Я всегда хотел его видеть.
– Почему ты весь взъерошенный? – спросил Кел, разглаживая лацканы моего пиджака, доставая и поправляя галстук, а затем возясь с воротником. – Как будто ты тренировался в этом костюме или что-то в этом роде.
– Мое утро было идиотским, – сказал я ему.
– Ну, а вечер будет еще хуже", - заверил он меня с насмешкой.
Но пока он со мной, все будет хорошо. Просто провожая его до тренировочного зала, держа за руку и разговаривая о том, что Сенан теперь решил занять его место на барре, я делал весь свой день лучше.
Мне нравилось, как он смотрел на меня, закатывал глаза и смеялся, каким тяжелым и теплым было его тело, когда он прислонялся ко мне, и как озорно улыбались его голубые глаза, когда мы вошли в большое помещение, заполненное танцорами.
– Привет, Илай, – раздалось множество голосов, и я помахал им всем рукой.
– Никаких посетителей во время тренировок, – язвительно сказал Сенан Уивер, и я бы пересек пол, чтобы спросить, в чем проблема, но я не посмел портить «Марли»18 на полу своими парадными туфлями. Я был куда более предусмотрительным.
Кел уже собирался ответить, но, поскольку его рука все еще оставалась у меня в руках, я отвернулся и повел его за собой, пройдя несколько футов по коридору.
– Я могу справиться с ним, – сказал он мне, сузив глаза, выглядящие дикими и злыми.
Если кто-то был груб с Келом, это было нормально, он мог выдержать это, без проблем. Если кто-то грубил мне - мешал есть в ресторане, не слушал меня, заставлял ждать, был грубым, громким, назойливым или вообще грубым со мной - Бог ему в помощь. Он яростно защищал меня, и я мог признаться, что мне это в нем нравится. Никто другой не обладал такой заботой обо мне и моем времени, и это заставляло мой желудок делать странные сальто-мортале всякий раз, когда эта забота проявлялась. В данный момент он был готов оторвать голову Сенану за то, что тот заставил меня чувствовать себя незваным гостем.
– Все в порядке, - пробормотал я, на мгновение прижавшись к его щеке, прежде чем убрать волосы с его лица. – Значит, я заеду за тобой в семь пятнадцать на ужин.
– Это свидание, – сказал он, почему-то задыхаясь, глядя мне в глаза.
Это было странно и часто происходило в последнее время, но мне было трудно расстаться с ним, сказав лишь одно слово. Всем остальным я говорил «позже» или «увидимся», но с ним я не мог уйти, если не было чего-то большего.
Когда он поднялся, я наклонился и крепко обнял его, на мгновение прижав к груди, нуждаясь в этой связи, прежде чем уйти.
****
Как и предполагалось, коммандер Джеральд Стэнхоуп, отвечающий за Первый округ на Саут-Стейт-стрит, заставил меня ждать в своем кабинете тридцать минут, после чего открыл дверь, наклонился и сказал, что это займет еще несколько минут.
Это была его прерогатива - быть засранцем, но я использовал это время с пользой, отправил кучу электронных писем, пообщался с мамой, которая шла на занятия по пилатесу и у которой действительно не было времени на разговоры, и наконец позвонил Джеру.
– Где ты? – было первым, что вырвалось из его уст. Не привет, не как дела, а просто где, черт возьми, я был?
– Я в Первом, пытаюсь поговорить со Стэнхоупом.
– Зачем?
– Затем, что я занимаюсь какой-то глупостью, и он мне нужен.
– Начни с самого начала.
Я рассказал о танцевальном вечере, добавил, что Кел уверен, что это будет шоу ужасов, основанное на некоторых закулисных махинациях, и, конечно, получил ответ, которого ожидал.
– Кого, блядь, ты разозлил?
– Понятия не имею.
– Ну, жена мэра любит свои дела, а ты теперь сучка из отдела по связям с общественностью.
– Это неполиткорректный ответ.
– Мне не плевать?
Я резко выдохнул.
– Чем ты сейчас занимаешься?
– А что? У тебя действительно есть время для меня?
– Я видел тебя в воскресенье, – защищаясь, ответил я.
– Нет, я знаю. Просто сейчас все по-другому, верно?