Так оно и было.
Раньше мы были партнерами. Мы ездили в машине вместе весь день, каждый день, если только не писали отчеты. Мы вместе обедали, даже ужинали, и я знал все, что происходит с ним, и наоборот. Но четыре года назад Кейдж повысил многих из нас, и мы с Джером разошлись по разным дорогам: он - на второй этаж нашего здания в отделе судебной поддержки, а я - на улицу, чтобы стоять перед толпами репортеров улыбаться и махать рукой. Нам приходилось выкраивать время, чтобы видеться друг с другом, что было странно, и мы справлялись с этим, а потом началась пандемия, и где-то там он встретил Анну Бэннон.
Анна мне нравилась, правда. Просто, как мне показалось вначале, она посягала на то немногое время, что у нас было, и я немного обижался на нее. Я не очень люблю перемены, и наши первые встречи были натянутыми и неловкими.
– Если ты отдалишься от нее, – предупредил меня Кел, сидя рядом со мной на диване и просматривая сериал «Очень странные дела», который он никогда не видел, – ты рискуешь потерять друга.
Я промолчал.
– Возможно, – сказал он мудрено, – вместо того чтобы смотреть на нее как на препятствие, тебе стоит выяснить, что она собой представляет, и понять, может ли она понравиться тебе отдельно от Джера. Определи, подходит ли она тебе в качестве друга.
Я медленно повернулся к нему.
– Не будь эгоистом, – сказал Кел. – Научись делиться своими друзьями.
– Я не делюсь тобой, – напомнил я ему.
– Это потому, что в данный момент у меня ни с кем нет отношений.
Я насмешливо хмыкнул.
– Как будто кто-то может быть важнее меня.
– Ты утомляешь, – заверил он меня.
– Так ты сказал, – поддразнил я его.
Джер был влюблен в Анну, поэтому, если я хотел удержать его в своей жизни, мне пришлось приложить немало усилий. Интересно, что когда я это сделал, то обнаружил, что она мне очень нравится. Она была учительницей четвертого класса, и, в отличие от Джера, который совсем не умел ладить с детьми, я был с ними великолепен. Анна рассказывала своему парню, какой я замечательный.
– Илай никого не напугал, – сказала она Джеру, пригвоздив его взглядом. – Не было никаких упоминаний об охоте на преступников или долгих, скучных, слишком технических обсуждений того, как работает система правосудия, – резко закончила она. – Или что-нибудь о тюрьме.
Джер бросил на меня взгляд.
– Что?
– Даже Ян был лучше с детьми, чем ты, Джер, – сообщила она ему, – и он показывал им быстрые приемы самообороны. Я несколько дней отвечала на электронные письма по этому поводу!
Джер скрестил руки и замолчал.
Нам с Анной было о чем поговорить, ведь оказалось, что мы оба любим научную фантастику, следим за футболом и болеем за ФК «Арсенал». Джер, который почему-то никак не мог уложить в голове правила, всю игру отмалчивался.
– Объясни еще раз, что такое офсайд, – потребовал он, и Анна со стоном повернулась ко мне.
К тому времени мы уже были друзьями.
Когда люди снова могли выходить на улицу и доказывать, что они привиты, Джер и Анна поженились. Миро и остальные ребята уделили особое внимание клятве, потому что услышали, что настоящее имя Джера - Джерзи.
– Ни хрена себе, – негромко сказал Ян, и все рассмеялись.
Теперь было хорошо то, что Анна звала меня так же часто, как Джер, и я был рад. Еще лучше было то, что она обожала Кела, и они отлично ладили. Он даже пригласил ее на занятия в ЧБТ, и она неделями рассказывала об этом. Она часто говорила мне, что очень рада, что у нее есть еще одна пара, с которой можно проводить время.
– Ты знаешь, что тебе нужно сделать, чтобы затащить туда этого засранца, – сказал Джер, прервав мои блуждающие мысли. – Ты должен чувствовать себя как дома.
Я хихикнул.
– Ноги вверх, – продолжил он. – Может, вздремнуть.
Отличное предложение.
Как только мы закончили разговор, я обошел стол Стэнхоупа и сел в его кресло. Не прошло и минуты, как он распахнул дверь.
– Какого черта ты...
– О, – невинно сказал я, не двигаясь с места и широко улыбаясь. – Я думал, ты хочешь, чтобы я чувствовал себя как дома, учитывая, как долго я здесь нахожусь.
Он открыл рот, чтобы что-то сказать, а я откинулся в кресле и скрестил руки в ожидании.
– Отлично, – проворчал он. – Ты получил дерьмо, потому что ты единственный, кто появился.
Перевод: Я был тем маршалом, которого он контролировал в данный момент, поэтому именно меня он мог наказать, заставив ждать. Я был козлом отпущения, грушей для битья для всех маршалов, которые, по его мнению, его обидели. Я заступался за своего босса и друга.
– И что теперь?
– Встань с моего кресла и скажи мне, чего ты, блядь, хочешь.
– Ты не обязан быть со мной милым, – напомнил я ему.
– Я знаю это, – рявкнул он, звуча более чем раздраженно.
Я так и знал. Потому что да, ФСМС была исполнительным органом федеральных судов, и служба маршалов обладала наибольшими полномочиями по проведению арестов среди федеральных правоохранительных органов, но это означало лишь то, что мы могли забирать заключенных у других. Мы не были ФБР; мы не могли просто взять на себя операцию, над которой кто-то другой работал месяцами. За это мы и ненавидели федералов: они просто делали маневр «паровой машины» по всем. Так что технически он мог сказать мне, чтобы я шел к черту, и я ничего не мог с этим поделать.
– Однако отсутствие дружбы со службой маршалов может укусить тебя за задницу в следующий раз, когда кто-то сбежит из твоей юрисдикции и окажется в... скажем, Мексике, – напомнил я ему.
Он громко застонал и жестом поднял меня со стула.
– У нас есть контакты по всему миру, – объяснил я, вставая. – То есть, знаешь ли, задержание беглецов - это как бы наш конек.
Как только я обошел стол, он вернулся на свое место, что было не очень хорошо, потому что теперь я стоял, а он сидел, глядя на меня снизу вверх.
– И, – продолжил я, – ты действительно хочешь иметь такие конфликтные отношения с федеральным агентством? Что скажет твой босс? Или мэр?
Он встал так, чтобы смотреть мне в глаза.
– То, что мы поладим, пойдет на пользу всем.
Он пытался пронзить меня насквозь.
– Согласись, коммандер, то, что нам не нужны ордера, очень помогает при преследовании опасных преступников.
– Присаживайся, – приказал он, но за этим требованием не было никакой силы.
– И наконец, – бодро начал я, возвращаясь в кресло, в котором просидел почти час, – ты должен согласиться, что быть в плохих отношениях с главным заместителем - проблематично. Да?
Он протяжно вздохнул.
– Пожалуйста, заместитель маршала, скажи мне, какого хрена ты хочешь.
Моя мать всегда говорила, что терпение - это добродетель, и я действительно научился этому в юности. В данном случае, если я буду хамить командиру, это ни к чему не приведет. Лучше было навести мосты. Я брал страницу из книги Яна - нового Яна, который был за межведомственное сотрудничество. Старый Ян набил бы ему морду.
– Все, что мне нужно, - это небольшое подкрепление, – любезно объяснил я.
И это было чудом, но он выслушал.
****
Кел жил в четырехэтажном доме, и когда я свернул за угол на его этаж, то с удивлением увидел его у двери, разговаривающего с мужчиной, который держал в руках букет из двух дюжин длинностебельных красных роз. Интересно, что дверь была открыта только наполовину, так что, очевидно, этого парня, которого я никогда в жизни не видел, не пригласили войти.
– Привет, – позвал я по коридору, громче, чем нужно, приближаясь к ним.
– О, Илай, – весело сказал Кел, жестом указывая на мужчину, – это Даррен Салливан, один из наших замечательных спонсоров, который так щедро жертвует на ЧБТ, и мистер Салливан...
– Даррен, пожалуйста, – поправил он, улыбаясь Келу.
– Даррен, – исправился он, представляя меня, – это заместитель маршала США Илай Кон.
В обычной ситуации он бы просто сказал «Илай». Добавляя титул, он не обязательно пытался кого-то напугать, это было не совсем так, но давал им нечто большее для понимания. И это сработало. Мистер Салливан перевел взгляд с моего лица на кобуру на бедре и снова на Кела.
– Ну, поскольку, как вы сказали, у вас есть планы на вечер, я оставлю это у вас, и, пожалуйста, позвоните мне.
– Обязательно позвоню, – заверил его Кел, принимая дорогие цветы из рук хорошо одетого мужчины, стоящего на пороге его дома.
– Простите за недоразумение, – сказал он Келу, когда я подошел к двери. – Но Сенан Уивер был уверен, что вы свободны сегодня вечером, когда я с ним разговаривал.