– Риме?
– Не знаю! Где-нибудь. В Нью-Джерси, если уж на то пошло. Но он занят, потому что ему нужно выплачивать ипотеку, и поэтому он должен был убить меня сегодня.
– Ты сейчас очень раздражительный.
Я пытался смотреть сквозь него.
– Ладно.
– Отвечай.
– Итак, в этом сценарии у твоего наемного убийцы есть ипотека. Да?
– Ты пытаешься спорить со мной по мелочам, чтобы отвлечь меня от моих слов, но это не сработает. Я говорю тебе, что это нужно было сделать сегодня, и кто бы ни был на месте, он должен был умереть, потому что убийца действует по расписанию.
– Хорошо, – согласился он. – Но чтобы все было понятно, ты хочешь сказать, что убийца охотится за тобой, Келсо Харрингтоном, но поскольку ему необходимо убить кого-то сегодня, даже если на твоем месте окажется Сенан, а не ты, он все равно решает выстрелить, потому что у него есть график.
Это не имело смысла, когда он объяснял это таким образом.
– Это твое предположение, да?
– Сейчас оно звучит глупо.
– Оно звучало глупо, и когда ты предложил в первый раз, – заверил он меня.
– Если только он - или она, или они, не стоит уточнять пол - не был нанят для того, чтобы сделать что-то, убив танцора. Точнее, ведущего танцора-мужчину в ЧБТ.
– С какой целью?
– Понятия не имею.
Илай издал глухой горловой звук.
– Я скажу, что это слабое предположение, и давай оставим «он» для нашего гнусного убийцы. Так будет проще.
– Хорошо, но это не значит, что я ошибаюсь в том, что кто-то хочет сделать заявление.
– И что бы это могло быть?
– Я не знаю, и я слишком устал, чтобы теоретизировать об этом.
Илай протянул руку и похлопал меня по колену.
– Я понимаю это, правда, но обычно самое простое объяснение оказывается правильным.
– В каком смысле?
– В том смысле, что я думаю, что причина смерти Сенана Уивера в том, что кто-то заплатил за то, чтобы Сенана Уивера убили.
Я уставился на него, наблюдая за тем, как осторожно он ведет машину. Насколько я понял из слов Джера, когда в машине были только он и Илай, Илай водил как маньяк. Когда же с ним в машине были я или Анна, он превращался в человека, который подчинялся всем правилам дорожного движения. Когда я спросил, почему, Джер ответил, что это потому, что мы с Анной - ценный груз. Мне понравилось это объяснение.
– Кел, ты меня слушаешь?
– Да. Всегда, – быстро ответил я.
– Итак, наша новая теория, не связанная с твоим убийством танцора балета, чтобы сделать заявление...
– Спасибо, что разъяснил, – саркастически заметил я.
– Конечно, – поддразнил он меня. – Но в любом случае, новая заключается в том, что этот убийца наблюдал за Сенаном, ожидая своего шанса, и сегодня ему повезло, потому что неожиданно Сенан стоит перед большим окном, в месте, где нет большого количества других людей, так что вероятность побочного ущерба минимальна.
– То есть ты не думаешь, что убийца хотел застрелить всех нас?
– Абсолютно нет.
– Почему?
– С какой целью?
– Понятия не имею. Но я также не знаю, почему целью убийцы мог стать Сенан.
– Именно поэтому завтра мы выясним, во что он ввязался.
– Да, но...
– Но, отвечая на твой вопрос, я не думаю, что убийца хотел попасть в кого-то, кроме Сенана, и он убил именно того, в кого целился.
– И снова я спрашиваю, почему?
– Ну, этого мы не узнаем, пока не проведем расследование.
– Ты серьезно думаешь, что это все Сенан, а не я или кто-то еще?
– Да. – Он говорил уверенно, и мне стало легче. От Джера и Яна я узнал, что догадки Илая, когда он работал следователем, всегда были здравыми, и другие люди соглашались с ними, полагаясь на его логический ум. Когда он сказал мне, что убийца целился в одного человека и только в него, и поскольку Сенан был единственной жертвой, я решил, что его теория более чем вероятна. Илай добавил. – Я думаю, это был Сенан, и точка. Конец истории.
– Я просто хочу знать, почему.
– Конечно, хочешь, и мы это выясним.
Я вздохнул.
– Увидев тело Сенана, ты подумал о чем-то другом, чем думал изначально?
– Нет. Потому что, глядя на его тело, видя его голову и разговаривая с медэкспертом о траектории выстрела и о том, какая часть черепа была повреждена, похоже, что убийца стрелял вниз, а не прямо, из другого здания.
– Почему это важно?
– Это значит, что он специально занял такую позицию, чтобы не видеть так глубоко в комнату.
– И зачем он это сделал?
– Ну, Джордж считает, что он подбирал позицию для выстрела.
– Я не понимаю, что это значит.
Он сделал глубокий вдох и медленно выдохнул.
– Хорошо, Джордж объяснил мне, что некоторые снайперы обводят квадратом пространство, в котором находится их цель, и пока в этом пространстве нет никого другого или, как они предполагают, никто не войдет в это пространство, они делают выстрел.
– И Джордж подтвердил все это, побывав в обоих местах, а затем отправившись в морг вместе с Яном?
– Да.
– Я все еще не понимаю.
– Джордж считает, что убийца следил за Сенаном несколько дней, а сегодня утром, ни с того ни с сего, когда он увидел, что Сенан занял твое место у барре, он выстрелил, потому что в кои-то веки Сенан стоял в зоне поражения без посторонних.
– Но он стоял там и вчера.
– Тогда, возможно, он видел его там вчера и решил рискнуть, что сегодня будет то же самое. В этом есть смысл.
– Но я тоже был там и собирался броситься на него, как раз перед тем, как в него выстрелили.
– Даже если бы ты успел - а я благодарен, что у тебя не было такой возможности, - пуля уже ушла, и Сенан был мертв.
Мне нужно было это обдумать.
– И, – сказал он, его голос внезапно охрип, – ты не был так близок к Сенану, как тебе кажется.
– Нет, ты ошибаешься. Я мог протянуть руку и дотронуться до него.
– Судя по пуле, которую криминалисты выковыряли из Марли на полу, нет.
– Пуля у них?
– Да.
– Только одна пуля?
Он кивнул.
– А разве пуля не упала бы на пол, разбив стекло?
Его лицо скривилось.
– Пуля, летящая с достаточно большой скоростью, не остановится, пока не врежется во что-то достаточно твердое или толстое, чтобы остановить ее. Это физика.
Я вздохнул.
– Хорошо, но я должен был быть ближе, чем ты думаешь, потому что его кровь попала на меня.
– Джордж сказал, что поскольку это был мощный патрон, а ты был недалеко, тебя забрызгало. Но ты не мог протянуть руку и дотронуться до него.
– И что это нам дает?
– Джордж говорит, что парень был высоко, под углом вниз, и с его точки обзора, глядя на комнату через прицел, он не видел в кадре никого, кроме Сенана, поэтому и выстрелил.
– Джордж не думает, что у него были планы убить меня.
– Нет, не думает.
– И он может сказать это с уверенностью, потому что он снайпер в отставке.
– Он служит в резерве, так что, в отличие от Яна, он не в отставке, но главное, что он снайпер, так что он знает, о чем говорит.
– Хорошо... – Я переваривал то, что он мне сказал. – И ты согласен с Джорджем.
– Да, но поскольку мы не уверены на сто процентов, мы не собираемся ничего менять в данный момент. Ты будешь со мной, пока не выяснится, что тебе абсолютно, без сомнения, ничего не угрожает.
Я повернулся, чтобы посмотреть на другие машины, мимо которых мы проезжали.
– Поговори со мной, Кел.
– Ничего страшного, – ответил я, не поворачиваясь к нему.
– Кел, – подтолкнул он. – Расскажи мне.
– Мне просто неловко, что я помешаю твоей интимной жизни, – сказал я, что было глупо, но мне нужно было что-то сказать, а говорить ему о том, как я напуган, когда он уже все знает, казалось пустой тратой дыхания.
– У меня нет никакой личной жизни, ты же знаешь, – ответил он, зевая. – И, кроме того, нет никого важнее тебя.
Я простонал, ведь правда? Он сам себя слышал? И поправка интимной жизни на личную жизнь тоже была показательна.
– Эй, посмотри на меня.
Медленно я повернулся, чтобы увидеть его лицо. Мы остановились на светофоре, и у него было время уделить мне внимание.
– Я искренне верю, что Сенан был целью. Это был точный выстрел с небольшого расстояния, и, глядя в прицел, никто не сможет спутать тебя с Сенаном.
– Это правда, он был выше меня.
– И у вас разный цвет волос, мускулатура и... не хочу говорить плохо о мертвых, но Сенан Уивер не был красивым мужчиной.
– А я? – пробормотал я, прежде чем мой мозг догнал мой рот.
Он фыркнул, вернув взгляд на дорогу, когда свет изменился.
– Да, ладно. Тебе не нужно, чтобы я поглаживал твое эго. Ты сам знаешь, что ты великолепен.
Я пристально смотрел на его профиль, пока он вел машину. Линии его лица, квадратная челюсть, прямой нос, «вороньи лапки» в уголках глаз - все это было красиво, но в то же время просто. То, из чего состоит лицо, его части, все такие незначительные, непримечательные, если разложить их на части, не было даже отдаленно необычным. Но в целом, все вместе, в Илае Коне, в его лице захватывало дух.