– Что вы здесь делаете? – обеспокоенно спросил он, пытаясь заключить их всех в свои объятия. – Что, если эти засранцы увидят вас?
Я был так растерян. И не только я.
Это был плохой день, один из худших, потому что вскоре мы обнаружили, как девушки наперебой пытались донести до него информацию, что в другом доме, неподалеку от первого, произошел похожий сценарий. В такие дни я был глубоко обеспокоен состоянием человеческой расы. Именно поэтому у меня было очень мало друзей за пределами правоохранительных органов. Я был склонен разглагольствовать о положении дел, и люди в моей сфере прощали мне эмоции. Все остальные находили мои эмоциональные взлеты и падения утомительными.
Мы стояли с Шоном и его утятами - никто из них не хотел его покидать, - когда к нам подошла специальный агент ФБР из второго дома и заговорила с нами. Оказалось, что люди, живущие за углом от пары, которую мы только что арестовали за торговлю женщинами, - сербские мафиози, содержащие бордель.
– Твою мать! – поразился Ян. – Это же Шаумберг!
Специальный агент Тала Сантос была удивлена не меньше Яна и объяснила ему, зачем они приехали.
– Ваш друг, – сухо сказала она, бросив на нас с Яном взгляд, словно мы не справлялись со своими обязанностями, - вчера вечером отвез всех этих девушек в ближайшую больницу и сказал лечащему врачу, что, по его мнению, они могли пострадать.
– Подождите, – сказал Ян усталым голосом, – он погрузил девять девушек в машину, и никто не видел, как он их увез?
– Судя по всему, как сказала нам Катарина, – она указала на высокую рыжую голову, – когда он выносил мусор, он увидел ее в окне в подвале и пошел проверить... как и полагается, – она закатила глаза. – И поскольку он не мог поговорить с ней через окно, он открыл его ломом, который взял из машины своего друга, чтобы они могли поболтать.
– Вы шутите? – спросил я ее.
Она медленно покачала головой.
– И что тогда?
– Катарина сказала, что она пострадала, как и ее друзья. Он собирался вызвать полицию, но она сказала, что к тому времени, как полицейские приедут, их могут увезти в другое место. Поэтому он поступил единственно разумно: вместо того чтобы предупредить власти, он помог каждой девушке выбраться из подвала, а затем погрузил их в джип своего друга и отвез в неотложку.
– А потом просто вернулись сюда? – крикнул Ян, повернувшись, чтобы посмотреть на Шона. – Ты вернулся? – снова закричал он.
– Я присматриваю за домом, – отозвался Шон, обнимая плачущую девушку. – Там есть растения и рыбы, за которые я отвечаю.
– Конечно, есть, – уныло ответила Сантос.
Я простонал.
Она прочистила горло.
– Сегодня рано утром с нашим офисом связались из больницы, и мы с командой - мы искали этих девочек - получили долгожданную возможность. Девушки приехали на лето по студенческим визам и практически исчезли. Мы вышли на след банды торговцев людьми из Белграда, которая, как мы были уверены, занималась ими, но мы так и не смогли установить имена и лица тех, кто за них отвечает.
– Но теперь вы можете.
– Да, теперь можем. Но девочки согласились говорить только в том случае, если мы вернемся со всеми ними и убедимся, что эти ужасные люди ничего не сделают с их ангелом.
– Ангел? – спросил Ян.
– Шон, – уточнила она, если мы не поняли.
Я взглянул на Яна.
– Он сказал девочкам свое настоящее имя?
– Конечно, сказал, – с отвращением проворчал Ян. – А почему бы и нет? Его никто не учил процедурам.
Сантос добавила.
– Я проверила отпечатки пальцев в доме. Первый набор принадлежал хозяину, девушки сказали, что нет, не он, а когда мы проверили второй набор, появился Корин...
– Петерсон, – подсказал Ян.
– Петерсон, – повторила Сантос. – Но когда мы прогнали его через нашу систему, пытаясь выяснить, кто был их добрым самаритянином, мы ничего не получили, а потом вот вы, ребята, подходите к подъезду, на вас значок. Не так уж и сложно собрать все воедино.
Нет, не сложно.
– Итак, – начала она, глядя на нас так, словно мы были «командой Б». – Он в WITSEC, верно?
– Да, – удрученно ответил Ян.
– Тогда что это за отстойная служба защиты, которой вы тут руководите? Я думала, Сэм Кейдж был главным заместителем. Он ушел на пенсию?
Я прочистил горло.
– Нет, мэм.
Ее глаза медленно расширились, когда она осознала масштабы произошедшего.
– О, кто-то покойник.
– Вы даже не представляете, – согласился Ян.
Это было дерьмовое шоу. Я был в восторге от того, что Шон спас девочек, но Броди стал кормом для рыб, и Родригесу повезет, если он сохранит свою работу. Ян убьет их обоих до того, как Кейдж получит отчет, и это будет благословением.
***
Большинство людей, познакомившись с главным заместителем маршала США Сэмом Кейджем, сказали бы, что его внушительный рост (шесть четыре) и тяжелая мускулатура придают ему устрашающий вид. Меня же всегда пугала его угрюмость. Каким-то образом ему удавалось передать взглядом и гнев, и разочарование. К этому добавлялось еще и мнение, что он смотрит на идиота. Я никогда не забывал, каково это, и делал все возможное, чтобы никогда не оказаться под его взглядом.
Я скучал по отцу каждый день. Он был, без сомнения, одним из самых мягких людей. Он никогда не сердился, он разочаровывался. Во мне было заложено нежелание подводить тех, кем я восхищался и кого уважал. После моего отца это чувство никогда не проявлялось так ярко, как в случае с Сэмом Кейджем. Я бы предпочел удалить корневой канал без анестезии, чем быть виновником плохих новостей, которые я сам же и создал. Поэтому я был на сто процентов рад, что не оказался под его прицелом. Я не был ни Броди, ни Родригесом, которые подвергали свидетелей опасности из-за безразличия, пренебрежения и лени. Я понятия не имел, почему они перестали следить за Шоном Пелхэмом, но это будет их последней ошибкой.
Броди и Родригес были за своими столами, когда мы с Яном вошли вместе с Шоном, Ян рядом с ним, а я позади, неся рюкзак Шона и катя его чемодан. Это было все, что у него было в мире.
– Какого черта? – Броди злобно зыркнул на Яна.
Я увидел, как мой друг вздрогнул, но прежде чем он успел ответить, Кейдж оказался рядом и приказал Броди и Родригесу войти в его кабинет.
– Что, черт возьми, сделал этот кусок дерьма? – Броди набросился на Кейджа, полагая, что тот знает. Он знал все.
Это было дерзко, ведь он должен был понимать, что в тот момент его карьера в службе маршалов была закончена. Я услышал в его голосе нотку, которая подсказала мне, что он внезапно, как никогда раньше, испугался. Нельзя было терять свидетелей, как бы часто это ни происходило в кино.
– Он спас несколько милых девочек от сексуальной эксплуатации, – сказал я категорично. – И это то, что я собираюсь опубликовать в прессе, прежде чем он отправится в WITSEC в другой город.
И Броди, и Родригес уставились на меня.
– Мой офис, – прорычал Кейдж, повторяя свои слова, и это было негромко, но в то же время слышно через весь офис. Это было впечатляюще. А вот то, что он отдавал приказ во второй раз... это было плохо.
Мы все смотрели, как двое мужчин вошли внутрь, и тут же лифт загудел, и из него высыпали четверо парней из Службы судебной поддержки - по сути, службы безопасности. Двое из них заняли позиции у лифта, словно это был портал, который нужно было охранять; двое других - один направился к столу Броди, другой - к столу Родригеса. У каждого из них была с собой коробка, и, пока я наблюдал, они подключили флешки к каждому компьютеру, чтобы загрузить все данные, а затем стереть их. Личные вещи отправились в коробку, ящики были проверены, а затем заклеены скотчем, они протестировали на наркотики все поверхности, проверили на электронные жучки, а затем обыскали рюкзак Броди и сумку Родригеса. У обоих были конфискованы ноутбуки. Все было тщательно и быстро, и от этого мне стало грустно. Карьера заканчивалась прямо у меня на глазах.
Ян отвел Шона в комнату отдыха, не желая, чтобы он был там, когда Броди и Родригеса будут выпроваживать.
Обычно Кейдж закрывал жалюзи, когда зачитывал кому-нибудь акт о беспорядках в своем кабинете, но когда я заглянул к нему, жалюзи были открыты, и, насколько я мог судить, он не кричал. Оба значка лежали на его столе, оба «Глока», как и их запасное оружие. Прежде чем выдать им принадлежащие им пистолеты, нужно было получить новые лицензии на скрытое ношение, если только они не сохранили свои разрешения на ношение оружия вне службы. Как маршалу, вам полагалось иметь действующее гражданское разрешение наряду с удостоверением сотрудника правоохранительных органов, но поскольку все мы должны были проходить сертификацию каждые три месяца, а это было легко, большинство парней, которых я знал, не стали бы пользоваться обычным скрытым ношением оружия. Я не мог, как и Ян или кто-либо другой, стоящий выше в пищевой цепочке, но когда я работал следователем, я позволял себе просрочить это разрешение. Когда оба пистолета оказались на столе Кейджа, я подумал, что Броди и Родригес поступили так же.