Ощущение было такое, будто кто-то стоит у меня на груди.
– Да? – спросил Кел.
– Ты хочешь, чтобы я согласился отступить и сказать, что мы просто друзья, если мои чувства не перерастут ни во что другое в течение года?
– Да.
– Звучит плохо.
– Это не плохо, – отругал он меня. – Если твой логический ум решит, что я тот, кто тебе нужен, я буду самым счастливым человеком на свете, потому что ты примешь это решение, основываясь на желании, а не на потребности. То, что ты хочешь меня, было бы потрясающе.
– Я хочу тебя сейчас.
– Да, как друг, но я говорю не об этом.
Я знал, что не об этом.
– Мы будем встречаться, а там посмотрим, – сказал Кел, улыбаясь мне.
Это было все, о чем я мог просить.
Глава 10
КЕЛСО
Утром Илая не было. Рядом с моей кроватью лежала милая записка с напоминанием о том, что мы встречаемся - как будто я мог забыть, - и сообщение от Луны о том, что она хочет меня видеть. Я встал, принял душ, переоделся и нашел свой новый брелок на кухонном столе с запиской, в которой говорилось, что он повесил мамины ветряные колокольчики. Я мог видеть их на балконе. Всплеск эмоций был почти непреодолим. Я безумно любил Илая.
Когда я снова смог дышать, я позвонил Луне и как ни в чем не бывало отправился к ней на завтрак. Только оказавшись на месте, я вспомнил, что не должен был находиться снаружи. В свое оправдание скажу, что я еще не пил кофе, и, честно говоря, вся эта история с «ты не в опасности» глубоко засела в моем мозгу.
– Куда ты идешь? – спросила Луна, когда я уже уходил, а она заходила в свое любимое место для завтрака, где подавали алкоголь в семь утра. Как будто мы были в Вегасе, а не в центре Чикаго, в странной забегаловке, где готовили омлет и блинчики.
– Я должен был прятаться. – Это было скорее утверждение, чем объяснение, поэтому я понял выражение растерянности на ее лице.
– Почему?
– Потому что я могу быть в опасности.
Она прищурилась на меня.
– Это бессмысленно. Если бы ты был в опасности, почему бы киллеру не...
– Мы говорим «наемный убийца», – поправил я ее со знанием дела.
– Почему?
– Понятия не имею, – честно ответил я, изучая ее наряд. – Что на тебе надето?
– Очевидно, я надела огромную толстовку поверх футболки для сна, а это явно мои пижамные штанишки от Скуби-Ду, – сказала она мне.
– Они прекрасны.
– Спасибо.
– А это угги?
– Мне было холодно.
– Они все так сверкают?
– Нет, – весело ответила она. – Я сшила их на заказ.
– Бабочки - приятный штрих.
– Спасибо.
– Я никогда не видел их в зеленом лайме или, как я уже сказал, с блестками.
– Они классные, – сказала она серьезно. – Но не могли бы мы отложить обсуждение моей обуви до того, как мы поедим?
– Да. Но я покупаю, и я не хочу спорить об этом, как в прошлый раз.
Она приподняла толстовку, чтобы я мог видеть, что под ней лежит ее сумка Louis Vuitton crossbody.
– Я пригласила тебя. Я плачу. Я что, язычница?
– Эту сумку ты получила, когда я покупал свой чемодан.
Она усмехнулась.
– Да, но теперь у меня есть еще две. На прошлой неделе я купила там же суперкрасивую сумку хобо30.
За столиком, который, по моему настоянию, должен был находиться в задней части здания, где мы могли бы сидеть бок о бок, спиной к стене, Луна заказала «Кровавую Мэри», я - мимозу, а потом она повернулась и посмотрела на меня.
– Прежде чем мы обсудим то, что произошло вчера, я хочу поговорить с тобой о том, что я планирую сделать в межсезонье в этом году, и мне бы хотелось, чтобы ты помог мне в этом.
– Что ты имеешь в виду под межсезоньем?
–Что значит, что я имею в виду? Май, июнь, июль. Наше межсезонье. Ты в порядке?
Я уставился на нее.
– Нет. Не знаю.
Она глубоко вздохнула.
– Ты тоже не уверен в своих чувствах.
– Тебе не по себе?
– Ну, да. В смысле, – она пожала плечами. – Это же Сенан, верно? Если бы, не дай бог, это был ты или Мейвен, я бы разбилась. Я была бы сломлена.
Я быстро кивнул.
– Я просто... не знаю, что чувствовать.
– То же самое, – согласился я, а затем вздохнул. – Ладно, так что ты говорила?
– В этом году в межсезонье вместо того, чтобы улетать в разные уголки планеты, я бы хотела, чтобы мы остались здесь и отдали что-то нашему сообществу.
– Каким образом?
Она широко улыбнулась.
– Я бы хотела, чтобы мы втроем проводили весенне-летние интенсивы для детей, живущих в центре города.
Я хорошо ее знал, и по ее улыбке и вспыхнувшим каре-зеленым глазам было понятно, что она задумала.
– Ты ведь уже решилась на это, не так ли?
Она прикусила нижнюю губу.
– Кто мы трое? – Я зарычал на нее.
Ее улыбка теперь была сплошными зубами.
– Ты, я и Мейвен.
Это была новость.
– Ты, я и Мейвен?
– Да.
– А Мейвен знает, что ты обязала ее что-то сделать?
– Еще нет, – ответила она ярко. – Я позволю тебе рассказать ей. Ты ей больше нравишься.
– Потому что ты никогда не уточняешь сначала.
– Да, но только потому, что отличные идеи иногда приходят в голову в самый неподходящий момент.
Она была права. Ее идеи по поводу хореографии или того, чему мы должны посвятить свое свободное время, обычно оказывались точными.
– Есть так много причин, чтобы остаться здесь в этом году.
Остаться в Чикаго? С какой стати мне это делать? Я любил путешествовать, смотреть мир, встречаться с поклонниками и танцевать со своими сверстниками.
И что она имела в виду, говоря о множестве причин? Я мог вспомнить только одну.
Луна добавила:
– Не говоря уже о том, что Чикаго прекрасен летом.
– Это просто ложь.
– Ладно. Ты прав, но давай, разве ты не скучаешь по Илаю, когда путешествуешь?
– Какое он имеет отношение к делу?
Она нахмурила брови.
– Ну, если бы у меня был горячий парень, которого я оставляла в одиночестве каждый год, я бы скучала по нему, когда меня не было.
– Илай не мой парень, – автоматически сказал я, хотя сейчас, технически, он им был. Мы встречались, как решили вчера вечером, о чем он напомнил мне сегодня утром в милой записке, на которой нарисовал сердечко и подписал большой буквой «И».
– Нет?
Блядь.
– То есть, да, но это произошло совсем недавно.
– Я в замешательстве.
Она была не единственной.
– Илай не был моим парнем до прошлой ночи, но теперь он им стал. Мы собираемся попробовать встречаться.
– Что значит, вы собираетесь попробовать встречаться? Вы встречаетесь с тех пор, как я тебя знаю.
– Нет, – сказал я ей.
– Да, – возразила она.
– Мы познакомились на твоей вечеринке, – сообщил я ей.
– На какой вечеринке?
– На той, что была у тебя три года назад, – сказал я, надеясь оживить ее память. – Я тогда был в Чикаго всего два месяца.
– Нет.
– Что значит «нет»? Ты не можешь просто сказать «нет», – раздраженно заявил я.
– Ты привел Илая с собой на мою вечеринку.
– Нет, как я уже сказал, я познакомился с ним на твоей вечеринке.
Ее лицо напряглось.
– Этого не может быть. Он весь вечер просидел с тобой на кухне. Это я помню.
– Да. Потому что мы с ним поладили.
– Потому что вы поладили?
– Почему ты повторяешь то, что я говорю?
– Потому что ты не понимаешь смысла.
– Да, – быстро прорычал я с досадой. – Он остался со мной на кухне, потому что мы сразу понравились друг другу.
– Ладно, – покровительственно сказала она, нахмурившись.
– Люди так поступают.
– Кто? Какие люди?
– Просто потому, что этого никогда не случалось...
– Ты отсосал ему в моей ванной?
– Нет, я не делал ему минет в твоей ванной - просто так... так должно было быть.
– Мило, – успокоила она меня. – Так что да, он твой парень, и именно так я и сказала, когда мы были моложе и начался этот разговор.
– Я просто хочу, чтобы все было ясно, – неубедительно сказал я, потому что сейчас, конечно, казалось глупым спорить с ней.
– Отлично. Все ясно. Илай - твой парень.
– Мы встречаемся.
Она закатила глаза.
– Если вы встречаетесь, то... знаешь что? Мне уже все равно. Меня волнует только то, что ты останешься здесь, со мной и Мейвен, чтобы преподавать и координировать эту программу по распространению танцев на улицах.
– Танцы на улицах? Это девиз?
– На данный момент да.
– И как вы это называете?
– Понятия не имею. Что-то с пуантами.
– Нет, не делай этого, иначе мальчики не придут.
– Видишь? Ты уже помогаешь.
– Тебе нужен более удачный слоган, – предложил я. – И, может быть, новый маркетинг.
– Согласна.
– Плюс, маркетологи.
– Я думала, мы поговорим с женой мэра.
– Ты имеешь в виду, что я поговорю с женой мэра.