Дверь распахнулась, и, как и ожидалось, Броди выскочил наружу, дыша огнем, с яростью на лице. Родригес, напротив, выглядел до смерти напуганным. Броди подошел к своему столу, схватил рюкзак и коробку с личными вещами и бросился к лифту. Родригес все делал медленнее. Он надел на себя сумку, а затем поднял коробку.
Когда он проходил мимо меня, его глаза встретились с моими.
– Моя сумка очень легкая без ноутбука.
Я кивнул, не зная, что ответить.
– Я собираюсь все делать по-другому, когда вернусь из отпуска.
Отпуск?
– Хорошо, – согласился я.
– Не то чтобы я сюда вернулся, – прошептал он и протянул мне руку, которую я быстро взял. – Но спасибо, что всегда был добр ко мне.
А как же иначе?
– Я желаю тебе только самого лучшего, – заверил я его.
Он слабо улыбнулся, а затем отступил назад и пошел к лифту, словно направлялся в кабинет к директору.
Вместе с Броди они вошли в лифт, вместе с двумя парнями из отдела судебной поддержки, Родригес с опущенной головой, Броди с кровожадным видом, двери закрылись, и они уехали. Это было немного мрачновато.
– Кон, – позвал меня мой босс.
Я быстро двинулся к двери. Кейдж отступил внутрь и теперь стоял возле книжного шкафа из темного красного дерева у задней стены.
– Хотите, чтобы я закрыл дверь?
Он покачал головой, и я увидел, как он страдает. Его брови были нахмурены, и он стоял, словно приготовившись к бою.
– Броди выбыл. Родригес вернется к обучению на пару месяцев, а потом его переведут на другую должность.
Судя по его тону и языку тела, он был не в восторге от информации, которую сообщил мне.
– Ты знаешь, я бы предпочел, чтобы Родригес вернулся сюда.
А поскольку я знал его, то мог понять, что это значит. Он не хотел передавать свои проблемы по наследству; он хотел сам тренировать и контролировать Родригеса. Так же было, когда мы обнаружили, что у Эрика Пацци, переведенного из Северной Калифорнии, опытного заместителя маршала, была серьезная зависимость от героина, которая началась с оксикодона. Когда Кейдж отправил его на реабилитацию, он пообещал, что, когда ему станет лучше, он вернется в наш округ. Да, Пацци свалили на него, но Кейдж был не из тех, кто передает проблемы. Он исправит Пацци и даст ему настоящий второй шанс, или же вышвырнет его из наших рядов. Таков был его путь. Но дело было в том, что обычно так не поступали. Он мог оставить Пацци, потому что тот был переведен к нам с уже известным дефектом, в котором его прежний босс признался на допросе. Кейдж сам решал, оставлять его или нет. И он его оставил.
У Броди был хороший пиджак, когда его перевели, а Родригес был новичком. Оба, похоже, сбились с пути при Кейдже. Поэтому он не имел права решать, где они окажутся. Кроме того, как только ты выходил из игры, ты отправлялся в более медленное и менее требовательное место, пока не добирался до района вроде Чикаго, Нью-Йорка или Лос-Анджелеса, где ты мог заявить о себе и получить возможность продвижения. В будущем Родригеса я видел Берлингтон, штат Вермонт. Я уже побывал там однажды, и там было очень красиво, но не было того уровня активности.
– Для прессы, если тебя не спросят... – Он замолчал, устремив на меня взгляд.
– Понял, – мягко ответил я. Я знал, что ему больно; он всегда принимал на свой счет все неудачи своих людей.
Он кивнул мне, давая понять, что пора уходить, и вместо того, чтобы расспрашивать его дальше, я вышел из его кабинета и вернулся в комнату отдыха. Шон был там один, ел яблоко и несколько мандаринов из вездесущей корзины с фруктами, которую все еще доставляли ежемесячно даже спустя столько лет. Я был уверен, что она стоит целое состояние, но у матери, которая ее присылала, все еще был сын благодаря Яну и Миро, так что корзина доставлялась регулярно.
Когда я уже собирался спросить Шона, как у него дела, в комнату вошел Ян.
– Эй, почему Родригес не ушел? – спросил я, взглянув на Шона и увидев, что его AirPods надеты, а он наклоняет голову вперед-назад, отбивая такт.
Ян пожал плечами.
– Я сказал Беккеру, что это на моей совести. Я никогда не проверял Броди. Я думал, когда кто-то переводится, он уже это сделал. Несправедливо, что мы дали этому парню в напарники сопляка, а потом попросили его принять на себя всю тяжесть этого.
– И Кейдж согласился с тобой?
Он поморщился.
– Кейдж прислушался к рекомендации Беккера, и Беккер согласился с тем, что это несправедливо, но не с тем, что это моя вина. Но дело в том, что я был так сосредоточен на внешних проблемах - на всей этой межведомственной ерунде, - что забыл, что мне нужно управлять и командой.
– Да, но Беккер должен был помочь в этом.
– И он помогает, но и сам по колено в собственном дерьме.
– Ладно, – сказал я, выдохнув, потому что день был длинным, а время обеда еще не пришло. – Кейдж упомянул, что Родригес будет проходить переподготовку в течение двух месяцев.
– Да, – сказал Ян, а затем зловеще усмехнулся, добавив. – Он вернется в Глинко на все это время, прежде чем его переведут на другую должность.
– Это ужасно, – я искренне посочувствовал.
– Да ладно, – Ян сделал такое лицо, будто я спятил. – Ничего страшного.
Я до сих пор помню свою собственную подготовку в Глинко, штат Джорджия, все эти годы назад. Федеральный учебный центр правоохранительных органов, или FLETC, был местом, куда я никогда не хотел возвращаться. Мне до сих пор время от времени снились кошмары, в которых я занимался, а с кончика моего носа капали бисеринки пота. Было жарко и влажно, и меня заживо съедали комары. К тому же тренировки по физподготовке были просто зверскими.
– По крайней мере, ему не придется ходить все девятнадцать недель, – предложил я, снова вспомнив ужасы того опыта.
– Почему? – спросил Ян, прищурившись. – Все было хорошо.
– Да, я уверен, что было, мистер зеленый берет, но для остальных это было не очень хорошо.
– Эй, – вдруг сказал Шон, снимая один из своих AirPods. – Как ты думаешь, я могу получить настоящую еду, а не только фрукты? Обычно я не бываю таким голодным из-за колы, но сегодня мне захотелось есть.
Мы с Яном оба посмотрели на него.
– Что? – сказал Ян.
– Серьезно, – я повернулся к Яну. – Броди повезло, что он не умер.
– Как насчет буррито на завтрак, – предложил Ян парню. – Я знаю одно место.
– Хорошо, – с энтузиазмом сказал Шон. – Как думаешь, мы сможем проехать через аптеку, пока будем гулять?
Он что, шутил?
– Что? Мне нужны наркотики, чтобы уснуть. Я говорил другим парням.
– А что будет, если тебя перевезут в штат, где травка не разрешена? – спросил Ян. – Возможно, тебе стоит задуматься об альтернативах.
– Ха, – сказал он. – Мы можем купить мороженое, пока будем гулять?
– Конечно, – сказал я ему, жестом подзывая его к себе. – Я принесу тебе мороженое.
Ян нахмурился.
Шон встал и подошел ко мне.
– Он злится?
– Не волнуйся об этом, – заверил я его, обнимая за плечи. – Не смотри на него, смотри на меня.
И он последовал моему указанию.
***
Я поговорил с Миро, потому что именно у него были все контакты в разных регионах страны, и он перевел Шона в Колорадо, который идеально подходил для его потребностей в марихуане. Он также отметил, что пристрастие Шона к кокаину не изменилось с момента поступления в WITSEC, и поэтому его первой остановкой должна стать реабилитация. Это был еще один позор для Броди и Родригеса - то, что они позволили свидетелю продолжать употреблять наркотики. Это был один из главных факторов, способствовавших провалу свидетеля. Как правило, мы не теряли свидетелей; они сами принимали решения и сами себя подводили. Все - от контактов с родственниками до продолжения старых пристрастий, таких как алкоголь и наркотики, до присутствия в социальных сетях или попыток сохранить привычный образ жизни. Я всегда удивлялся тому, сколько клеток мозга задействовано, когда люди облажались.
Как только появились маршалы из Денвера, чтобы взять Шона под стражу - это всегда делалось в тот же день, когда компрометировали свидетеля, - мы передали его агентам, которые слушали его и были вовлечены в процесс. Я надеялся, что он приведет себя в порядок и что-нибудь изменит.
На пресс-конференции в тот же день я вышел на сцену и начал с заявления, как делал всегда. Я писал их сам, проверял через юристов, через своего коллегу Фарада Лагхари, а затем задавал вопросы.