Хм. Отбракованные из числа отбракованных? Звучит как детский юмор, но учитывая местные реалии, можно предполагать всё, что угодно.
— Готово, шеф. Только кто это потащит?
Перевожу взгляд на забитый головами комбинезон. Вот и первая, на самом деле, сложная задача. Кого из бойцов нагрузить? Какое направление ослабить?
Да, можно было и не отрубать эти херовы головы, а просто оставить трупы в целости. Но я не знаю, сколько единиц могут дать за одного убитого монстра. К тому же, если их наберётся достаточно много, можно рассчитывать и на что-то из оружия. Или боеприпасов — как мне кажется, после Пустоши у нас будет иметь место острая нехватка патронов.
Внутренний голос ехидно напоминает, что до противоположной границы вообще-то ещё надо дойти. Тогда как мы где-то в начале пути.
Заткнув его, определяюсь с кандидатурой.
— Георг, груз на тебе. Если придётся уносить ноги и будет мешать, просто бросай.
Британец хмуро кивает, а я окидываю взглядом остальных.
— Держимся подальше от остатков зданий. Внимательно наблюдаем за всеми возможными укрытиями. Нельзя дать им ещё раз подобраться настолько близко.
На самом деле, тут больше моя ошибка — стоило предположить, что закопчённые стены могут скрывать за собой угрозу. Но указывать на это самому и подрывать авторитет командира прямо в ходе опасной операции — мне не по душе.
Через несколько секунд шагаем дальше. Куда медленнее, чем раньше и внимательно смотря по сторонам.
Минут двадцать проходит в относительно спокойном режиме. А потом я слышу синеглазку.
— Цели слева. Несколько штук. Далеко.
Поворачиваю голову. Действительно — из-за обугленных стволов деревьев один за другим показываются чёрные фигуры. Причём, все они достаточно далеко — метрах в пятидесяти от нас. Решение приходит в голову сразу же.
— Ди, бери лук. Убираем их стрелами. Георг, Ан, кройте.
Машинально сокращаю имена бойцов до максимально коротких позывных, а руки уже снимают с плеча лук, сразу же забрасываю за спину автомат.
На первую цель я расходую целых две стрелы. Одна попадает в брюхо, что врага не останавливает. Зато после второй в корпус, тот заваливается на землю.
Дальше стараюсь целиться получше. Стрел немало и их можно собрать. Но если у тебя есть вариант израсходовать одну вместо двух, лучше так и сделать.
Когда последний из уродов валится в пепел, непонимающе морщусь. Первая атака действительно была опасной. Но в этом больше виноваты мы сами — подошли совсем близко к развалинам дома и подставились под удар. Не будь у нас огнестрела, группа бы точно понесла потери. А может быть, и осталась там в полном составе.
Но если предположить, что на нашем месте были бы опытные бойцы, они наверняка не стали бы идти рядом с той грёбанной стеной. Плюс, были бы готовы к нападению. Пока не совсем понятно, почему Пустошь считают запредельно опасной.
Какое-то время выжидаем. Потом отрабатываем по тому же сценарию. Только на этот раз приказываю вскрывать грудные клетки и доставать сердца. Если тащить череп каждой убитой твари, которую мы тут встретим, боевое построение может быстро превратиться в транспортный обоз.
Получаем уведомления о поглощении пси-энергии. Двигаемся дальше. Когда проходим около тысячи шагов, обращаю внимание на остановившегося Толба. Тот напряжённо водит глазами из стороны в сторону и я тоже оглядываюсь.
Привычные глазу развалины частных домов. Сразу два небольших массива по правую руку от нас. Слева остатки деревьев, которые ничуть не мешают обзору. Впереди пустое пространство, а метрах в трёхстах ещё одно скопление почерневших стен.
Что его беспокоит? Не понимаю.
Собираюсь задать вопрос, но тут карлик сам поворачивает ко мне голову.
— Толб чувствует странный запах. Раньше так тут не пахло. И нигде не пахло. Но Толб не может понять, откуда он идёт.
На момент замолчав, видимо решает, что я не понял и добавляет.
— Толб думает, кто-то хочет сожрать наши жопы. Толб считает, он близко.
Ещё раз озираюсь. На первый взгляд всё спокойно. Нулевая активность, ни одного противника, все потенциальные места для размещения засады, далеко от нас. Даже если там кто-то есть — мы успеем взяться за оружие и спокойно уничтожим цель.
Часть меня говорит, что ушастый опасается всего на свете и полагаться на его оценку нельзя. А другая считает, что стоит быть осторожнее. Нюх у стёртого явно получше нашего. Раз он говорит, что чувствует нечто опасное, возможно, так и есть.
Секунд десять раздумываю, наблюдаю за окрестностями. Потом машу рукой.