— Кто? — вслух воскликнул Урхо и ветви деревьев качнулись, а «нежные созданья» на берегу присели, удерживая на себе рвущиеся с голов странные уборы, которые они звали «шляпами».
— Мы, мы! — зашептало вокруг.
— Кто — «вы»? — строго спросил Урхо.
— Мы, саламандры!
Вьющиеся огненные хвосты, тонкие фигурки, огненные личики вылезли из трёх труб, стоявших на берегу деревянных жилищ.
— Да что вы можете знать об этом? — спросил Урхо.
— Мы знаем всё, — шепнула одна из вострушек, живо выбравшись из своего убежища, скользнув к Урхо и присев рядом с ним. — Мы помним того, кто принёс нас на эту землю, отняв могущество у бессмертных.
— Ах, они так испугались! — зашептала другая, также выскользнув из тесной трубы и присев с другой стороны от Урхо. — Они знали, что мы — Саламандры — дадим силу тем, кто укротит нас.
— Знали, что потеряв нас, они потеряли и бессмертие! — молвила третья саламандра.
— Как так? Кто же вы такие, что в вашей воле бессмертие? — изумился Урхо.
— Ну, тут не совсем в нашей воле дело, — смущённо хихикнув, сказала первая Саламандра. — Просто пока мы были у бессмертных — то они были бессмертны абсолютно и вволю творили, что хотели. Но кое-кому это надоело…
Саламнадра подняла голову и уставилась в небо.
— Да, кое-кому надоело… И огонь, а вместе с ним и мы, попали к созданиям, которые вовсе не достойны оценить этот дар! — продолжила вторая.
— Да! — закричала третья. — И с тех пор все знали, что миру бессмертных должен был прийти конец!
— Оттого-то все так и злились! Все старшие братья переругались меж собой. И Один и прочие громовержцы! Все боялись конца! — восклицала третья.
— И он пришёл, — тихо прошелестела первая, кинув искру в воду. — Теперь девы лелеют их сон.
— Как же! Ведь девы сами спят! — возразила вторая.
— Да, девы, пожалуй, спят. А вот мы, — рассмеялась первая огненная змейка, — мы — тут, мы остались. И нам не будет конца, пока не придёт конец огню.
— А древесные девушки? — полюбопытствовал Урхо. — Они остались?
— Древесные девушки? — задумчиво переспросила первая саламандра. — Не знаю… Я ничего не слыхала про них с тех пор, как умер тот, что играл на свирели в южных лесах.
— Но я знаю, что сильфиды и гномы пока ещё здесь, — сказала вторая.
— Вчера вот под той горой, — третья саламандра протянула руку, и указала Урхо на холм, вздымавшийся над морским берегом, — был праздник.
— Ты имеешь в виду вот этот холм? — спросил Урхо, ибо для него это и впрямь был именно холм, а вовсе никакая не гора.
— Да, именно этот.
— Там кое-кто живёт, — Урхо лукаво улыбнулся, — одно семейство. Вчера там был не просто праздник, а целая свадьба!
— Ах, как интересно! Поэтому, как видно, холм и приподнялся! И мы видели, как сверкают там холодные огоньки!
— И это были вовсе не наши сёстры!
— Да, у гномов нет горячего огня, — сказал Урхо.
— А ещё они отвели глаза нашим смертным хозяевам, — сказала первая саламандра. — И кроме нас никто ничего не видел.
— Наши хозяева вообще как слепые, — презрительно прибавила третья.
— О, нет… Мой хозяин не слеп… — мечтательно сказал первая из саламандр.
— Это как?
— Он видит меня и говорит со мной. Я думаю, он любит меня, ведь он обещал…
Огненная змейка-девушка взвилась вдруг вверх, легко полыхнула и опять опустилась к сёстрам и Урхо.