Костя сокрушённо покачал головой и тяжело вздохнул.
Верзилу Борю с трудом оттащили в глубь комнаты и на всякий случай приковали его правую руку браслетами к спинке кровати. Яшу Жора отослал на атас (вдруг ингуши всё-таки нежданно нагрянут), а Косте предложил сесть в сторонке и молча караулить Амира (которого тоже для верности окольцевали наручниками).
— Как прикажете понимать? — обиделся Костя. — Это вы мне должны подчиняться!
— Тебя, между прочим, здесь вообще быть не должно, — напомнил Серёга. — Не твоя епархия. Это чисто наше с Жорой дело. Уловил?
— Как хотите, — махнул рукой Костя. — Я умываю руки.
— А мы умываем Борю, — сказал Жора и окатил здоровяка водой из алюминиевого чайника.
Здоровяк застонал и открыл глаза.
— Здравствуй, Боря, — нежно приветствовали его Железные Яйца. И ласково потрепали по пухлой щеке.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ,
в которой Жора Железные Яйца и Серёга Степцов исполняют танец маленьких блатарей
— ВЫ КТО? — простонал Боря и звякнул наручниками.
— Они сговорились! — возмутился убоповец Жора, повернувшись к Серёге Степцову. — Кто да кто… Что, мало в русском языке других красивых слов? Например, люля-кебаб.
— Мы те, кого никто не любит, — пояснил громиле Серёга.
— Менты? — догадался Боря.
Два опера многозначительно переглянулись. Их проказливые глазёнки радостно вспыхнули, словно у кота и лисы, поймавших на большой дороге деревянного Буратину.
— Если бы… — печально протянул Серёга. — Менты потом приедут. С труповозкой.
Боря на труповозку не среагировал. Но закурить попросил.
— Вы, пацаны, попутали чего-то, — хрипло сказал он, с удовольствием сделав затяжку и выпустив дым в потолок, покрытый грязно-коричневыми проплешинами — следами постоянных потопов. — Я вас знать не знаю. Какие у нас могут быть тёрки?
— А мы сейчас познакомимся, — поправил это дело Серёга и достал из висевшей на стуле огромной курки потрёпанный паспорт. — Аккуратнее надо с документами обращаться, гражданин… — Он раскрыл книжицу и глянул внутрь. — Гражданин Грачёв Борис Михайлович. Таак… И откуда мы прибыли? А прибыли мы из столицы нашей по-прежнему необъятной Родины. Ещё один большой минус.
— Почему минус? — удивился Боря.
— Потому что не плюс, — подключился к задушевной беседе Жора. — В тех местах, где прошла большая часть нашей сознательной жизни, москвичей шибко не любят.
— Ничего не понимаю… — поморщился Боря Грач, тронул свой лоб и охнул. — Какие ещё места? Кончайте загадки загадывать, у меня и так голова раскалывается.
— Догадайся с трёх раз, — предложил Жора.
Он скинул куртку, высветив своего «макара» в кобуре под мышкой, закатил рукав чёрного свитера грубой вязки, а следом — и рукав клетчатой зелёной рубашки. На правом предплечье Жоры красовалась синяя наколка — восьмиугольная морская «роза ветров».
Боря догадался с первого раза. Такие звёзды любят носить на зоне уголовники, которые называют себя «чёрными», «правильными», а начальство их — «отрицаловом». Короче, жулики по жизни. Называются эти звёзды у блатных «воровскими». Когда-то давно только «законным ворам» разрешалось бить себе столь высокие знаки отличия на плечах ближе к ключицам и на коленях. Звёзды на плечах означали — «никогда не надену погон» (ворам понятия запрещали брать в руки оружие из рук власти, поэтому в армии они служить категорически отказывались), а на коленях — «никогда не встану на колени перед ментами».
Что касается Жориной звезды, то за «колючкой» он срока, конечно, не мотал. «Розу ветров» он наколол на предплечье, когда трубил три года в сто девяносто седьмой бригаде Черноморского флота на десантном корабле «Азов». Но так уж пошло, что испокон веку у жуликов и моряков существует множество одинаковых «росписей» на теле. Оно и понятно: в старые времена на корабли в портах охотно набирали любителей весёлой жизни, среди которых значительную часть составляли уголовники. Вот и захлестнула солёным ветром морская романтика бродяжьи и босяцкие души.
Наколка Жоры Железные Яйца произвела большое впечатление на Борю, хотя и набита была не на традиционном «жульманском» месте. Но Боря «сидельцем» не был и в таких тонкостях не разбирался. Однако о «воровских звёздах» представление имел.
— Так вы блатные, — догадался он.
— Не блатные, а правильные, — поправил его Серёга. — Блатные — это те, у кого пальцы веером, сопли пузырями.