— Ты говоришь, «феликсы» Бориного подельника утречком приняли, — обратился Костя к Арбузову, пока они ожидали возвращения лифта. — Значит, могли уже на квартире дяди Лёни нас опередить. Сидят сейчас, чай попивают.
— Всё может быть, — согласился Миша. — Если они, конечно, из этого Исая смогли информацию про математика выудить.
— А почему не смогли? — вклинился Серёга Степцов. — Мы же из Бори выжали…
— Ага, — ехидно хохотнул Миша. — Ты вспомни, как выжали. Под «синих» закосили, кинжалами размахивали, ногами буцкали. У меня есть сомнения, что чекисты рискнут такими методами пользоваться.
— А я вот не сомневаюсь, — возразил Серёга. — Тут дело гостайной пахнет. Все эти химические футлярчики да пробирочки — это вам не «взяли Маню на кармане». Что, зря «феликсы» из Москвы дурней понагнали? Этот мальчишечка с «глоком» под мышкой, небось, умеет языки развязывать.
— Чего вы мозги себе забиваете, — спокойно сказал Костя, входя в лифт. — Сейчас поднимемся и всё узнаем.
Они вывалились на площадку восьмого этажа. На массивной, под красное дерево, двери математика красовалась сияющая медная табличка — «Проф. Миронов Л.В.».
— Ну что, звони этому профану Миронову, — предложил Костя Арбузову.
— А может, профсоюзнику, — уточнил Миша.
— Профурсеточнику, — подвёл черту под гипотезами Серёга Степцов и вдавил изящную золочёную кнопку в стену.
Из глубин профессорской квартиры зазвучал «Вальс цветов» композитора Чайковского. Но Щелкунчик на зов не прискакал. Серёга повторил — с тем же успехом.
— Наверно, не приехал наш дачник, — предположил он.
Костя для верности дёрнул тяжёлую дверь. Дверь неожиданно поддалась и приоткрылась.
— Это как понимать? — настороженно вопросил следователь.
— Это так понимать, Костя, что зря ты с нами попёрся, — пояснил Серёга Степцов. — Чего тебя всегда на подвиги тянет?
— Вы охренели?! — обиделся Костанов. — По-вашему, следователь не может опросить свидетеля? Нормальная процедура…
— Вот тебе сейчас, мля, устроят процедуру с трёхведёрной клизмой, — прошипел Серёга и снял «макарова» с предохранителя. — Давай, Павлик Матросов, — обратился он к Мише. — Вперёд на дзоты.
— Идиот, — огрызнулся Арбузов. — Матросов — он Александр. А Павлик — тот Морозов. Который папашу чекистам сдал.
— Вот и я про то же, — подтвердил Серёга. — Пришёл, Павлуша, час расплаты.
Миша тихо ругнулся и аккуратно потянул ручку двери на себя. Но врываться в помещение не стал. Дверь распахнулась. Внутри было темно.
— Чё ты мнёшься, как институтка в абортарии? — цыкнул на Мишу Степцов. — Топай вперёд.
АРБУЗОВ ВЗДОХНУЛ и стремглав нырнул в темноту. Из глубин никто не отозвался.
— Выключатель ищи, — еле слышно посоветовал во мглу Серёга, опасливо выглядывая из-за дверного косяка.
Вскоре в коридоре зажёгся приятный матовый свет.
— Заходите, — шёпотом пригласил Миша. — Дальняя комната у меня на стволе. Серёга, ты держи ту, что слева… Костя, а ты — дверь справа.
— Чего ты мелешь? — зашипел Костя. — У меня же оружия нет!
— У тебя и мозгов нет! — зло шикнул Арбузов. — Навязался на нашу голову…
Костя осмотрелся. Он находился в просторной прихожей. Справа — вешалка, угловой шкаф-гардероб, огромное зеркало в полстены. Далее — дверь, скорее всего, в кухню: лампа вырывала из мрака несколько красивых кафельных плиток с коричнево-зеленоватыми разводами. Напротив — широкий вход в зал. Дверные створки, украшенные цветными витражами с изображением диковинных цветов, прикрыты. В глубине коридора по той же левой стороне — распахнутая дверь в другую комнату. Рядом с кухней — туалет и ванная. За ними коридор сворачивал направо. Возможно, там располагалась ещё одна комната.
— Миша, стань у входной двери и держи всё под прицелом, — приказал Серёга. — Мы для начала заглянем в райский уголок. — Он аккуратно распахнул створы мозаичной двери, стараясь слиться со стеной, чтобы не попасть в сектор обстрела.
Зал тревожно безмолвствовал.
— Я фонариком посвечу, — предложил Миша и направил луч света в тёмное царство. Луч вырвал из мрака нечто такое, от чего все трое одновременно охнули.
— Включай свет, — сказал Серёге Миша. — Скорее всего, выключатель слева. Я в таких хатах уже бывал. Только смотри, осторожно. Я тебя страхую.
Выключатель оказался именно там, где и предполагал Арбузов. Под потолком ярко засияла люстра чешского стекла.