Быстрые взгляды по сторонам. Слышится перезвон стали, начинается рукопашная схватка и вокруг меня появилось еще три вражеских бойца. Мелькнула мысль, а не применить ли свои новые магические способности. Однако я удержался, и решил оставить их на самый крайний случай, на тот момент, когда сбить ассиров вниз уже не будет никакой возможности.
Выпад вперед! Клинок проскальзывает под круглым щитом, вспарывает кожаный доспех, и проникает в тело врага. Поворот! И диагональный удар в голову, который кроит чужой шлем, и добирается до мозгов противника. А вот с третьим ассиром пришлось немного пофехтовать, неплохой мечник оказался. Но ирут против короткого клинка на открытом пространстве, дает своему владельцу преимущество в длине, и ассиру даже его щит не помог. Моя сталь обошла меч врага, прошлась по его ладони, рассекла кожаную перчатку, плоть и кость, и он выронил свой меч. А после этого мне оставалось только пнуть его ногой в грудь, свалить наземь и добить.
Снова я был готов вступить в схватку. Но враги наступали группами, и только два десятка ассиров смогли перебраться через баррикаду, и их быстро прикончили, сказался опыт имперской пехоты и наемников. Вновь вниз полетели стрелы, несколько дротиков и камни. Враг отступил, начал перегруппировываться и вперед снова выдвинулась стена щитов, которая прикрывала мага. И в этот момент, с окровавленным однолезвийным топором в руке, рядом со мной появился Калаган, который выкрикнул:
— Время! Отступаем!
Я подхватил арбалет, болты и рюкзак. И обтерев клинок ирута об одежду врагов, вкинул его в ножны и, помогая раненым и ослабевшим, через перевал, направился вслед за беженцами. При этом у меня в голове появилась мысль, что на ночлег горная пехота ассиров обязательно остановится на месте партизанской стоянки, рядом родник, ровная площадка и здесь есть дрова. И если договориться с командиром, то уже через пять-шесть часов, примерно, после полуночи, можно сюда вернуться и устроить горным пехотинцам развеселую жизнь с применением всего моего арсенала.
Думаю, что Калаган согласится, ведь я ему не сват, не брат и не родич, чтобы за графа Ройхо переживать. А у меня появится возможность опробовать свои магические возможности без всяких ограничений. Все равно, потом никто не будет разбираться, кто там, темной ночкой на батальон ассиров налетел и сколько он убил врагов. Как говорится, война все спишет. И пока есть возможность, необходимо тренироваться, тем более что это будет делаться в интересах имперских вольных граждан и партизан, которые приняли меня как своего.
Глава 24
Империя Оствер. Графство Кемет.
27.03.1404.
Мне всегда нравилось гулять ночью в горах, особенно, в лесистой местности. В такие моменты мне дышалось легче и разум, который одним махом очищался почти от всех забот и проблем, оценивал обстановку не так, как обычно. Все вокруг сразу преображалось, приобретало некоторую таинственность и загадочность, а стволы больших деревьев, к которым прикасалась голая ладонь, нащупывающая путь, казались живыми существами, странными, шершавыми и неподвижными, но не мертвыми. А когда все эти ощущения дополнялись шорохами мелких зверьков в кустарнике, похрюкиванием диких кабанов, подрывающих корневища дубов в поисках желудей, и резкими вскриками лесных птиц, то это превращалось в некую феерию. Одновременно, все эти звуки немного били по нервам, и в то же самое время, приносили успокоение, ибо, где мирно бродят дикие звери, там нет нечисти, опасных хищников или скопища людей, суть, самых опасных существ на планете.
Сегодняшняя ночь была именно такой. Калаган, как я и думал, разрешил мне провести самостоятельную диверсию против горных ассирских пехотинцев. И оставив меня одного, вместе со своими людьми двинулся на запад, в сторону Маирских вершин и безлюдных высокогорных долин, по которым он надеялся вывести беженцев и воинов в расположение имперской армии. Командир поступал так, как считал нужным. А если молоденький выпускник военного лицея желает поиграть в героя без страха и упрека, рискнуть своей шкурой, и немного побеспокоить врагов, в которых он собирался пострелять из арбалета, то так тому и быть, пусть побегает молодой воин. Повезет, останется жив, а нет, так никакой особо важной информацией он не владеет, а с его гибелью или пленением, партизанский отряд терял всего лишь один хороший клинок. Видимо, примерно так Калаган размышлял. Ну, а мои мысли по предстоящему ночному бою, который я планировал провести совершенно иначе, были понятны.
За моим плечом висел ирут, который я заранее переторочил. На груди два кинжала, в удобных чехлах, на левом боку продолговатая сумка с болтами, а в правой руке арбалет. Ноги делают осторожные шаги с пятки на носок, левая рука в ночном лесу, который почти вплотную подступал к оставленному партизанами перевалу, ходит вверх-вниз на уровне лица-груди, а сердечко немного колотится. Пока все идет так, как и должно идти. Есть немного страха и возбуждения, предчувствия боя и здорового мандража, который заметен по еле заметному вздрагиванию поджилок и некоторым излишне резким движением. Это нормально, только мертвые и дебилы не боятся и ни за что не переживают, а нормальный человек в стрессовой ситуации просто обязан это делать. И главное во всем этом, не перейти зыбкую грань между легким беспокойством и настоящим страхом, который может утопить сознание в пучине паники…
Спустившись с горы, где расстался с партизанами, я прошел лес, и все ближе приближался к перевалу. Между деревьями появился просвет, и впереди можно было разглядеть пару костров, рядом с которыми скользили редкие тени людей. От окраины чащобы, где я находился, до ассиров было двести метров, и это всего триста осторожных шагов, сделав которые, я окажусь перед вражеским лагерем. Вокруг тишина и можно выходить на открытое пространство, а затем, прячась между валунами, раскиданными по поляне, подобраться на расстояние удара по противнику и действовать.
Однако мой план несколько иной. Я понимал, что горная пехота Ассира это профессионалы, и вчерашний бой был ярким тому подтверждением. И значит, вражеский командир просто не мог не выставить на опасном направлении боевой дозор, который я пока никак не мог обнаружить. Поэтому, одно из двух своих боевых заклинаний, которые были готовы к применению, я решил потратить на дальнюю охрану, и только одно кинуть в лагере. Выбирать смысла не было, для меня все ясно. "Плющ", коварный душитель, будет применяться по дозорным, а "Черная Петля", убийца органики, из которой состоят человеческие тела, по вражеским офицерам и магу, которые, наверняка, спят в палатках в самом центре стоянки. Но дозорных не видно и не слышно. Так что, решив не торопиться, время только первый час ночи и до рассвета еще далеко, без всякого движения и шороха, я застыл на одном месте. И спустя несколько минут, мое терпение было вознаграждено.
Слева, раздался шорох, а затем, приглушенное покашливание.
"Есть! Они здесь, и я не ошибся, — с удовлетворением, подумал я, и улыбнулся. — Значит, я все делаю верно, и уроки моего наставника сержанта Сантина не прошли для меня даром".
Я начал смещаться в сторону шума, который быстро прекратился. Рука осторожно раздвигала ветки на пути движения, ноги осторожно расчищали путь, и через семь-восемь метров я снова замер. После чего, медленно выглянул из-за ствола большого дерева. Привыкшие к лесной темноте глаза, взглядом обшарили кустарник передо мной, и вычленили из общей картины пять прячущихся в кустарнике несуразных наростов. Это и были дозорные ассиров, которые караулили сон своих товарищей. Нормально. Можно действовать.
Переложив снаряженный арбалет в левую руку, которой я так до сих пор и не привык работать как правой, на секунду я прикрыл глаза. Мое сознание потянулось к энергокапсуле с "Плющом", и она послушно отозвалась. Сила перетекла в свободную ладонь и раскинутые веером пальцы резко метнулась вперед, в направлении врагов.