- Не откажусь.
- Ты не умрешь!
- Не могу в это поверить! - насмешливо отозвался Нил.
- Поверишь! Душу твою... я отдам тому, чье имя ты присвоил, Неуязвимый! Душу! А тело, тело я оставлю себе! Ты понял меня? Ты станешь моросом! Моросом, Нил Биоркит! Будешь служить мне, подавать мне вино, убивать моих врагов! И твоих друзей, кстати! Нравится? Зато ты снова станешь Неуязвимым, мой друг! Правда, от тебя будет немного вонять! Но я потерплю. А первое, что ты сделаешь, Нил-морос, ты знаешь? Первое: я пошлю тебя к твоей фьёль! Я, знаешь ли, не люблю фьёльнов, противны они мне! А ты любишь, Неуязвимый! Потому пойдешь отрежешь ее очаровательную головку и принесешь мне! А лучше принеси мне ее живой, Нил Биоркит! Хочу позабавиться с ней! Никогда не держал в руках настоящей живой фьёль! А ты хочешь позабавиться с ней, Нил Биоркит? По глазам вижу: хочешь! А? Боишься? Ссышь, плосколицый? Правильно! Но, когда я сделаю тебя моросом, ты не будешь бояться! Ничего не будешь бояться! Чего бояться моросу, если он уже морос?
Нил с каменным лицом прослушал весь монолог, а когда черный маг оборвал речь дребезжащим смешком, покачал большой, покрытой запекшейся кровью головой:
- Ты больше, чем дурак, Катышок, Темная Лапка. И мне жаль тебя, а потому я скажу, кто увел твоего демона.
- Кто? - спросил весь напрягшийся Ди Гон.
- Тур!
- Ты врешь! Ты видел его?!
- Я его позвал. Можешь мне не верить! - Нил ухмыльнулся. - Лучше бы тебе не верить, а то скверно будешь спать!
- Не верю! Я сам знаю, кто это был! Странник! Он увел Дитя, но побоялся остаться, чтобы попробовать вот этого! - Колдун потряс Хлыстом. - Но он еще попробует, если не угомонится! И демон жив, я чувствую!
- Это был не Трой, - спокойно сказал Нил. - Троя я знаю. И ты его знаешь. И знаешь, что это был не он, иначе не паясничал бы передо мной. А насчет мороса... Что ж, попробуй, Катышок! Маг ты серьезный. Но со мной тебе не совладать. И все же попробуй!
- Попробую, не сомневайся! - пообещал Ди Гон. - Сегодня не тот день, а завтра, клянусь головой Хаора, ты станешь моим! А до завтра будешь висеть здесь. А чтобы ты не донимал меня болтовней, молчи!
И Нил онемел.
- Уж с тобой я как-нибудь справлюсь, - проворчал колдун и вышел.
* * *
Две ночи тому назад Санти приснился странный сон.
Он увидел себя на вершине поросшего голубой травой холма. Внизу, слева от него, текла река, справа тянулись уходящие вверх холмы, а за ними горы, вершины которых тонули в плотных облаках.
Слева от Санти - воин, держащий сиреневый стяг с гербом. Герба не разглядеть, потому что - безветрие, и шелковое полотнище обвисло на коричневом полированном древке.
На Санти - полные доспехи воина, но привычное к тяжести тело не замечает их.
Позади, за спиной Санти, в двадцати длинных шагах сомкнутыми рядами стоят воины. Его воины. Лучшие. Ветераны. А впереди, локтях в ста, - другое войско. Он видит только первую шеренгу, потому что дальше начинался склон.
Войско. Серые плащи и поблескивающие острия копий.
От шеренги отделяется человек. Капюшон серого плаща откинут, и на стальном полушарии шлема играют солнечные лучи.
В вытянутых руках человек торжественно несет длинный предмет. В полной тишине.
Человек подходит ближе. Санти слышит, как поскрипывает свежая трава под его сапогами. Бородатое лицо человека ниже значка на нагруднике Санти. Вагар. В трех шагах он остановился:
- Туринг Свант Улайвсон приветствует Данила, сына Асхенны!
Каждое слово, казалось, повисало в неподвижном воздухе.
- Данил, сын Асхенны, приветствует Сванта Улайвсона, туринга!
Санти не узнает собственного голоса, низкого и мощного, как боевая труба.
Воины за спиной ударяют в щиты рукоятями мечей, и воздух над холмом вздрагивает, как от удара грома.
- Я, туринг Свант Улайвсон, вручаю тебе, Данил, сын Асхенны, в знак великой благодарности и уважения, которое народ мой заявляет твоему народу, сей дар!
Длинный предмет, который туринг держит в руках, завернут в плотную алого цвета ткань. Вагар медленно разворачивает ее, и Санти видит меч в белых, как молоко, ножнах. Без единого узора или украшения.
- Прими! - говорит туринг и протягивает меч Санти.
Юноша видит свои руки в толстых кожаных рукавицах, с нашитыми сверху полосками металла. На левой - боевой браслет с четырьмя шипами. Руки эти принимают меч, и Санти наклоняет голову в знак благодарности.
Вагар отвечает таким же поклоном, и за спиной Санти рукояти мечей второй раз ударяют в стальные щиты.
- Принимаю и благодарю! - произнес губами юноши тот же мощный голос.
- Сними рукавицу, Данил, сын Асхенны!
Санти стягивает латную рукавицу с правой руки и кладет ладонь на белую шершавую рукоять.
Санти глядит на руку и удивляется - это его собственная рука. Немного более жилистая и смуглая, но его, Санти.
- Пусть меч увидит свет! - восклицает вагар. - Луч солнца еще не касался его. Пусть клинок увидит свет в твоей руке, благородный Данил!
Движением, привычным, как вздох, Санти-Данил выхватывает меч. Гул за спиной: воины увидели и узнали клинок. Светлое, с серебристым отблеском, лезвие из бивня хармшарка. Оно белее, чем те два клинка, которые он, Данил-Санти, видел прежде. Но это, без сомнения, он, драгоценный бивень. Воистину это - Дар! Понятно, почему на ножнах и рукояти нет отделки.
- Ты взял меч, сделанный отцами наших отцов! - провозгласил туринг. Ты удостоен! Бессмертен меч сей. И сила богов, заключенная в нем, бессмертна. Твой род, Данил, сын Асхенны, да будет так же бессмертен и неизменен, дабы хранить его вечно! Нет магии, что сможет опутать сына рода твоего, сжимающего сей меч. Сила богов, живущая в мече, охранит твою волю и твою руку, а рука да свершит остальное! Я, туринг Свант Улайвсон, говорю: ты, сыновья твои, сыновья сыновей твоих - друзья наши по крову и крови! Будет так!
- Я, Данил, сын Асхенны, говорю: будет так!
Данил-Санти вскидывает меч над головой и в третий раз ударяет гром.
Вагар поворачивается и идет к своим, а затем все серое войско спускается с холма к реке, где удерживаемые якорями, подняв прямоугольные серые паруса, стоят вагарские дракены.
Весла вспенивают воду, и дракены скользят вверх по реке. Санти вкладывает меч в ножны и поворачивается к войску...
* * *
Санти лежал на животе, подперев ладонями подбородок, и задумчиво глядел на Ронзангтондамени потемневшими изумрудными глазами. Он только что закончил говорить и теперь просто смотрел на озабоченное лицо Женщины Гнона.