Я никогда не любила Алана. Боялась, сходила с ума и тянулась, несмотря ни на что. Из-за связи. Такова она была с моей стороны.
Зато я точно знаю, что люблю Эрика по настоящему. То, что я почувствовала, когда он умирал. Когда начал стареть. Когда … Да всегда. Когда вот так же смотрела на его спину, пока он стоял лицом к существам Пограничного леса. Отдавал свою жизнь за весь Мир.
Никакая это не связь. Почему-то от этого становилось легче.
Я могу чувствовать даже после всего.
Я люблю Эрика Крейна.
И сделаю то, за что он смог бы после гордиться мной. Если после всего в нем останется хоть что-то человеческое.
— У вас пара минут, — сказал Оливер, делая шаг назад, — пока я побеседую с Назаром.
Брови поползли вверх от удивления. Он дает нам попрощаться? Объясниться? Или продлевает агонию? Прижав к себе ноги я положила подбородок на колени. В принципе заметила, что так переносить любую боль легче.
Если эту боль можно было переносить.
— Стать бессмертными, чтобы умереть, — от голоса Крейна я дернулась в сторону, а он усмехнулся, — как он догадался?
— Души, — закашлялась, пытаясь заставить работать голосовые связки, — твоя бессмертна. Связь потоками объединила души, наделив ее свойствами обеих сторон. Если убить нас в смертных телах, то ничего не произойдет. Он же пробовал так тоже, — тяжело сглотнула слюну, отворачиваясь.
— Помню, — по голосу слышу, как он нахмурился, — просто. Твою мать, — прошипел Крейн, а я кивнула.
— Слишком много всего, — тихо закончила за него, рассматривая сбившиеся в кровь пальцы, — не удается сразу найти нужное. Привыкнешь. Всевышнему тоже всегда было сложно, но время все решало. Просто сейчас пока твоя память пытается работать как человеческая. Чувства и мозг восстановятся до прежнего уровня и это перестанет приносить тебе такую боль, когда будет обретено равновесие.
— Столько пройти вместе, — он усмехается, а я отворачиваюсь сильнее, — чтобы конец был таким.
— Ну я всегда мечтала тебя хорошенько отделать, — пытаюсь придать голосу как можно больше беззаботности.
Кажется, когда мы говорим, боль становится меньше. Видимо Эрик тоже замечает это. Думать о нем не как о боге, а как о своем друге и муже помогает. Так не страшно. Просто еще одно приключение.
— Один раз у тебя получилось меня убить, — вздрагиваю от его слов.
— Давай зачитаем мне это, как самооборону? — пытаюсь говорить ровно, но захожусь в кашле от очередного охватившего тело спазма.
— Прости меня, — Эрик вздрагивает от своих слов, — Вел, если бы я делал то, что должен, ничего этого не произошло. Никакой связи и Мира на краю Бездны. Ты спокойно прожила свою жизнь и успела бы несколько раз очиститься и переродиться. Никаких существ, Бесконечной войны. Ничего, если бы я не сглупил.
— Не вешай на себя, — тихо говорю я, слыша приближающиеся шаги, — мы все виноваты. Все трое. За это и расплачиваемся. Оливер был прав с самого начала — я просто должна умереть.
— Для меня ты не виновна ни в чем, — Эрик протягивает руку, но я не решаюсь прикоснуться к пальцам.
Он почувствует. И не сможет.
Нельзя давать ему хоть какую-то нить.
Связь опасна. Особенно, когда он откроет силу. Сильнейший не должен сомневаться.
— Просто думай об этом, как о прогулке. Где-где, а за Вратами мы еще не были, — я поднимаюсь на ноги, а Эрик просто поворачивается ко мне лицом.
— Говори за себя, — он щурится, а рядом с ним на колени опускается Назар.
Оливер усаживается на землю почему-то разглядывая меня. Опомнившись, понимаю, что поток уже струится с пальцев и подбираю нити. Руки трясутся, как и я сама. Всевышний кивает, немного прикрыв глаза так, что меж ресниц остается щель.
— Вел, для тебя будет все выглядеть так, словно в одну секунду Назар просто исчез, — Сильнейший кивает на некроманта, что сидит молча, закрыв глаза, — я вернусь в тот же момент, из которого исчезну, петля будет минимальной. А дальше.
— Ты перехватишь мой поток и мы исчезнем в Пламени оба, — кивнула я, — все просто.
Очень. На словах. Смотреть в глаза человеку, которого собираешься убить — не просто. Чувствовать, как поток скользит к нему, внутри него. Заполняет собой каждую клеточку тела, заставляет выгибаться на траве, разбирая на части. Ищет уязвимое. Основное. Самую суть того, кого люди так и не узнали, как своего бога. Разрушителя. Но признали героем и спасителем. Ползет куда-то под ребра, где в самом сердце существа кроется вечность.
Я смотрю на все это словно со стороны. Потому что не могу представить, что это снова делаю я. Убиваю Эрика Крейна.