– И ты хочешь сказать, что это дело рук Феодосия?!
– Нет, я не знаю. Но он очень умный и способный человек и его власть простирается далеко за пределы ромейской державы. Говорят, что вторжение тюрков – это была его работа. Я сам узнал это случайно, когда один из послов великого кагана тюрков, когда ехал из Константинополя домой несколько месяцев мимоходом сказал, что виделся в Самарканде с одним греком, и тот развил активную деятельность среди окружения кагана и был знаком с самим повелителем. А я этого грека хорошо знаю, как одного из приближенных Феодосия. Вот и думай, полководец.
–Ну все-таки, не могу поверить. Одно дело поднять тюрков, которые только ждут повода, чтобы ударить по персам, а совсем другое посеять недовольство в шахиншахе и его окружении.
–Я не утверждаю, что вся эта история с Бахрамом дело рук Феодосия. Вероятно, им давно уже были недовольны в Ктесифоне, а он слегка подтолкнул в нужный момент.
–А каково положение самого Ормизда? Сможет он противостоять прославленному полководцу, которого боготворят в армии и который в прошлом году спас родину от уничтожения тюрками?
–У нас, как ты знаешь, много перебежчиков. Это не только армяне, они бегают за время войны по пять раз то к нам, то к ним. Это многочисленные иранские христиане, а в Иране, как ты тоже знаешь, христиан очень много, может даже больше, чем огнепоклонников. Да, в Риме к ним относятся не очень хорошо, но стараются убедить перейти в истинное православие и проповедовать халкедонский символ веры. Жизнь и имущество находятся под защитой законов. А там, в Иране, все гораздо печальнее. После разгрома маздакитов, все усилия магов направлены на уничтожение христиан, на физическое истребление, понимаешь. Кто живет ближе к нам, бежит сюда, в Армению или Сирию. Кто живет в восточных провинциях Ирана – бежит в Согд, к тюркам. Там гарантирована свобода веры всем. Ормизд пытается обуздать знать и опереться на простой народ, на жителей Месопотамии и мелких землевладельцев, что не добавляет ему популярности среди аристократии. Помяни мое слово, Ираклий, мы стоим на пороге больших событий.
–Да, если выстоим еще немного здесь,-с сарказмом заметил Ираклий. В Месопотамии проще, ту провинцию Рим укрепляет уже много веков, там налажено снабжение, там равнины. Это у нас тут деньги работают, у кого больше денег, тот перекупит больше предателей, чем противник.
Филиппику явно пришлась по душе эта циничность нового губернатора.
–Уверен, в Месопотамии примерно так же думают и о нас. Что нам легко, закрылся в крепости и мочись со стен на персов. А у них в пустыне маневры, ненадежные арабы и прочие прелести войны, которая длится уже сколько? Шесть? Да, шесть веков или даже больше.
–Так, о Романе известий нет?
–Нет. Последнее сообщение от него было доставлено еще осенью. Он покинул Лазику и двигался к хазарам. Если он до сих пор жив и армия действует где-то в степях, пока эффекта нет, персы не ослабляют свои отряды здесь.
–Отправь на его поиски небольшой отряд к хазарам. Надо его найти или выяснить, где он погиб. Денег нет, но выдели все-таки дары из казны для подарков кагану.
–Хорошо. Я планирую приведенные тобой, Ираклий, силы отправить к озеру Ван. Постараемся не вступать в бои, а маневрами отвлечь персов и усилить гарнизоны осажденных ими крепостей.
–Разумно. Не рискуй людьми зря. Подкреплений больше не будет, империя все силы направила против аваров и славян.
–Да, как там ситуация на Западе? Я слышал, хорошего мало.
–Нет. Там и не хорошо, и не плохо, а как обычно. Ежегодно из-за Дуная вторгаются варвары и грабят и уничтожают все на своем пути. Иллирик опустел, крестьяне теперь селятся только возле укепленных городов, чтобы в случае нового набега было время укрыться за стенами. Провинции пусты. Авары доходят до Адриатического и Эгейского морей. В прошлом году варваров видели даже в окрестностях Солуни! Пока во Фракии их нет, но это вопрос времени. Император и Петр выступили в новый поход, поэтому, все силы империи брошены на Запад. Мы ведем войну с Персией здесь силами только нашей провинции.