- Удивился, - честно сказал я. - Но связь - это все же понятно...
- А разведка важна не менее связи, - понизил голос профессор. - Особенно - разведка полезных ископаемых. Тем более - нефти.
- Что? - поперхнулся я давно проглоченным сухарем. - Какой нефти, профессор? Ведь она же вся...
- Не вся! - резко перебил он меня. И более мягко добавил: - Надеюсь, не вся. Мы с коллегами высказали надежду, что зараза могла не добраться до полярных районов. И, похоже, мы не ошиблись. Вот, - ткнул он пальцем в снимок, - это ведь то место, что вы описали в книге?
Я посмотрел, куда указывал палец. Это было Урочище Огненных духов, как называли его нееты. Четверть века назад я всерьез увлекался краеведением, изучал легенды коренной народности, которая и сама-то стала почти легендой. А в городе из неетов жили вообще единицы. С одним из них, Данилой Пахомовым, Данькой, мы даже стали друзьями. Я написал тогда книгу... Ну, не книгу, брошюрку, в которой описал и наш с Данькой поход к древнему Урочищу. Из-за нее-то и позвонил мне в июне Губкин. Он не скрывал, что ему от меня надо. Он хотел, чтобы я провел туда его. Только я не мог понять - зачем. И вот теперь...
Я кивнул.
- Да, это то место.
- Специальная аппаратура спутника, спектрографическая, в частности, сумела выявить в этом месте наличие живой нефти. Точнее, газов, сопровождающих ее залегание. Поверхностное, судя по всему, залегание. И, скорее всего, не в поровых коллекторах, а в пластовых залежах, возможно - попросту в свободном, так сказать, виде, всего лишь прикрытое вот этим, - пощелкал он по фотографии ногтем, - каменным колпаком. Вы представляете, что это значит?
Я представлял плохо. Нефть на Земле была заражена двадцать лет назад. Не важно, по чьей вине и как. Но она умерла, погибла, превратилась в бурую грязь, вонючие помои. Заражение прошло по планете единой волной, за несколько дней не оставив на ней ни капли нефти. Неужели могло быть правдой то, что говорил профессор?
- Но даже если это так, - слегка пришел я в себя, - то этой нефти очень мало! Это же капля в масштабах планеты!..
- Ну, во-первых, нас больше интересует отдельно взятая страна, нежели вся планета, - улыбнулся довольный произведенным эффектом профессор, - во-вторых, спутники обследовали не все полярные районы, а в-третьих... В-третьих, у нас имеются некоторые соображения, знать о которых, вам, увы, не положено. Но вы окажете огромную услугу стране, если выполните то, о чем я вас просил.
- Проводить вас к Урочищу... - прошептал я, словно во сне.
- Проводить нас к Урочищу, - положил мне ладонь на плечо Губкин. - А сейчас пойдемте посмотрим, как там идет разгрузка.
Разгрузка шла полным ходом. Из товарного вагона по брусьям-лагам спустили на землю, на установленные там железные тележки, шесть новеньких, тускло поблескивающих шаровой краской баркасов. Все это делали... женщины. Молчаливые угрюмые женщины в серой, под цвет лодочных бортов, одежде. Около десятка военных с автоматами наперевес наблюдали за работой. Я недоуменно посмотрел на Губкина. Тот уловил мой взгляд, поежился и буркнул:
- Кого дали...
- Кто дал? В каком смысле дали?
- Работников. Мне ведь нужны работники, - повернулся ко мне профессор. Усы его обиженно подрагивали. - Я попросил - мне дали. Заключенных.
- Но почему женщин?
- Потому что мужчины заняты на более важных работах, - сказал Губкин с сарказмом. Но продолжил уже другим тоном, будто бы даже оправдываясь: - Вы ведь понимаете, что стране нужны руки! И потом, что вы так переживаете? Выгрузить баркасы - самая тяжелая часть работы. Да и то, вы же видите, они без труда с ней справляются. А потом - короткое плавание, совсем небольшой поход по лесу... Это ведь почти турпоход! Они даже рады развеяться.
- Что-то не вижу на их лицах радости, - буркнул я. - И бочки... - Я увидел, как из вагона сгружают большие, около метра высотой, ярко-синие железные бочки. - Они ведь понесут их назад полными?
- Я надеюсь, - выделил голосом Губкин, - что они понесут их полными. - Он угрюмо засопел. - Но ведь нести будет недалеко. Вы же сами говорили, что от Урочища до озера километров десять. Да еще под горку. Сделаем носилки... В бочках чуть больше двухсот литров, нефть легче воды, так что вес будет примерно как у тучного человека. В конце концов, они заключенные, Иван Игоревич! Они нарушили закон, а теперь честным трудом искупают свою вину. Ничего с ними не случится.
Настроение у меня испортилось. Стала портиться и погода. На севере это случается часто и происходит быстро. Подул ветер. На чистое синее небо натащило облаков, которые в считанные минуты затянули его сплошной светло-серой пеленой. Стал накрапывать мелкий дождик.