— Па! — Теперь Мелисса тянула ручки к нему.
Мужчина устроил дочь на шее, на которой она так любила кататься в его выходные. А он старался вырывать их почаще из напряженного графика. И вправду, детство своей дочери он никогда не вернет, а деньги всегда будут зарабатываться и тратиться. Лучше он будет папулей дома, катая свою Лисичку на спине по их огромной квартире, а не Александром Антоновичем в серых стенах офиса и с кучей шуршащей скоротечностью жизни кипой бумаг. Его жизни.
Дотянувшись до Элины, он поцеловал ее, как любимую женщину, как мать своего ребенка, как смысл своей жизни. Она ответила ему взаимностью.
— Люлю! — выкрикнула Мелисса и захлопала в ладоши, видя, как папа целует маму.
— И мы тебя любим! — хором рассмеялись они, и Элина прижалась к Алексу, чувствуя, как ручки дочери гладят ее прическу.
Зная любовь Мелиссы к ее волосам, из которых можно мастерить что угодно, она безжалостно вытащила все шпильки, заколки и украшения, подставляя копну волос к радости малышки. Алекс на полминуты закрыл глаза. Счастье. В воздухе. В смехе его дочери. В улыбке Элины. В нем самом.
Счастье, о котором он последний раз читал в сказках в детстве.
Счастье, что легло в основу сюжета многих кассовых фильмов.
Теперь оно, наконец-то, добралось и до его заждавшегося домика. Домика, где всегда горит очаг.