– Домой, – говорит Корбин. – В Сан-Диего. А у тебя какие планы на День благодарения?
– В праздники всегда много полетов. Вероятней всего, здесь буду сидеть, работать.
Кэп подмигивает мне, а я ему.
– А ты, малыш? – обращается он к Майлзу. – Тоже домой?
Майлз пристально смотрит на старика – такой же взгляд, каким он сверлил меня в лифте. Какое разочарование. У меня уж было затеплилась слабая надежда, что Майлза тоже влечет ко мне. А сейчас, видя их с Кэпом молчаливый поединок, я почти уверена: если Майлз не сводит с кого-то глаз, это еще ничего не значит. Похоже, привычка у него такая – всех буравить взглядом.
Проходит секунд пять, молчаливых и тягостных.
Может, Майлз не любит, когда его называют малышом?
– С Днем благодарения, Кэп, – наконец произносит Майлз, даже не подумав ответить на вопрос, и шагает к выходу вслед за Корбином.
Я смотрю на Кэпа и пожимаю плечами.
– Пожелай мне удачи. Похоже, мистер Арчер опять сегодня не в духе.
– Да нет. Просто некоторые не любят лишних вопросов, вот и все.
Кэп плюхается в кресло и салютует мне на прощание. Я отвечаю тем же и спешу к выходу.
Непонятно, почему он пытается оправдать грубое поведение Майлза. Может, нравится он ему? Или у старика такая привычка – всех оправдывать?
– Хочешь, сяду за руль, – предлагает Майлз Корбину, когда мы подходим к машине. – Ты же не выспался еще. Поведешь на обратном пути.
Корбин соглашается, Майлз занимает место водителя. Я забираюсь на заднее сиденье и выбираю, где сесть. Позади Майлза, посередине или за Корбином? Что бы я ни выбрала, все равно буду чувствовать только Майлза. Он везде. Все вокруг – сплошной Майлз.
Вот что происходит, когда тебя влечет к человеку. То его нет вообще, то он повсюду, хочешь ты того или нет.
Интересно, а я для него тоже повсюду?
Нелепая мысль. Я в состоянии понять, тянет мужчину ко мне или нет, и к Майлзу это явно не относится. Значит, нужно положить конец тому, что со мной творится. Не до глупой влюбленности сейчас. И так учебу с работой совмещать нелегко.
Я достаю из сумочки книгу. Майлз включает радио, а Корбин откидывает спинку сиденья и вытягивает ноги на приборную панель.
– Не будите, пока не приедем, – просит он, надвигая кепку на глаза.
Я смотрю на Майлза, который в этот момент поправляет зеркало заднего вида. Он оборачивается назад, чтобы выехать со стоянки, и на миг наши взгляды встречаются.
– Тебе удобно? – спрашивает он и отворачивается, не дождавшись ответа. Включает переднюю передачу и вновь мельком смотрит на меня.
– Да, – говорю я и растягиваю губы в улыбке. Пусть не думает, будто я не рада, что он с нами поехал. Хотя трудно не казаться холодной, когда именно такое впечатление я и хочу на него произвести.
Майлз сосредоточен на дороге, я – на книге.
Проходит полчаса. От чтения и тряски разболелась голова. Кладу книгу рядом и устраиваюсь поудобнее: откидываю голову на спинку кресла и забрасываю ноги на консоль между передними сиденьями. В зеркале Майлз одаривает меня таким взглядом, точно скользит руками по всему моему телу. Смотрит так секунды две, не более, затем вновь переключается на дорогу.
Жаль…
Что же творится у него в голове? Непонятно. Он никогда не улыбается. Никогда не смеется. Не флиртует. И лицо у него такое, словно он постоянно создает непроницаемую завесу между собой и остальным миром.
Молчаливые мужчины мне всегда нравились. Большинство парней слишком болтливы – говорят обо всем, что лезет в голову. Правда, в случае с Майлзом я бы не отказалась, чтобы он молчал чуть меньше. Хочу знать каждую его мысль. Особенно ту, что занимает его прямо сейчас, скрываясь за маской равнодушия.
Все еще смотрю на Майлза, пытаясь его разгадать, и вдруг он снова перехватывает мой взгляд. Немного смущенная тем, что меня поймали с поличным, опускаю глаза на телефон. Но зеркало притягивает как магнит, и очень скоро я вновь их поднимаю.
Как только перевожу внимание на зеркало, Майлз делает то же самое.
Я вновь опускаю глаза.
Проклятье…
Похоже, эта поездка станет самой долгой в моей жизни.
Терплю минуты три и опять бросаю взгляд в зеркало.
Черт… Он тоже…
Я улыбаюсь. Такая игра меня веселит.
Он тоже улыбается.
Он.
Тоже.
Улыбается.
Майлз сосредоточен на дороге, но усмешка не сходит с его губ еще несколько секунд. Я это знаю, потому что не могу оторвать от нее взгляд. С радостью бы сфотографировала ее, пока она не исчезла, но боюсь показаться странной.
Майлз намерен облокотиться на консоль, которую заняли мои ноги.
– Извини, – говорю я и собираюсь их убрать, но его пальцы обхватывают мою босую ступню.