Обычным «репертуаром» поляков были еврейские погромы. Вильно (как и другие города и села Литвы и Белоруссии) не стало исключением. Город был буквально отдан солдатам на разграбление. Приказ о прекращении грабежей и погромов был опубликован только 24 апреля — тогда как польские войска вступили в город 19-го. Фактически же грабежи продолжались до середины мая. Не довольствуясь грабежом, легионеры подвергли евреев и тех, кто пытался за них заступаться, всякого рода истязаниям, самым диким и изысканно жестоким. Так, в ночь с 12-го на 13 мая в деревне Кашкевнче (Виленского уезда) кузнеца Исаака Данишевского зарубили за то, что у него была обнаружена членская карточка Минского профессионального союза металлистов. Аптекаря Таубе после грабежа выбросили в окно на улицу и убили. Стащили с постели больного тифом часовщика Хонеса — и расстреляли.
В ноте правительства РСФСР правительству Польши и правительствам стран Антанты от 3 июня 1919 г. приводился список 55 убитых лиц гражданского населения — и это только тех, о которых имелись сведения в печати, в том числе женщин и детей (Гдаля Колянский, 12 лет, Сарра Шарат, 15 лет, Бер Касутский, 8 лет, убитый вместе с отцом; Мордух Левит, 67 лет, Даниил Тракунский, 63 лет, Яков Жифран, 68 лет, Элипер Гальпернштейн, 58 лет и др.).
Иллюстрацией положения, в котором очутилось в Вильно еврейское население с 19 апреля, может служить следующая выдержка из газеты «Белорусская думка» (органа белорусских националистов, непримиримых противников большевиков — газеты, прежде закрытой советскими властями и возобновившейся только с приходом поляков) от 7 мая: «Уже далеки от нас пушечные выстрелы, уже не слышно пулеметной перестрелки, пора уже немного успокоиться нервам, хоть немного улечься злобе, ненависти и жажде мести. Прямо скажем, пора уже, чтобы еврей мог выйти на улицу, не боясь, что за длину его носа выпотрошат ему кишки, снимут с пальцев копыта, отнимут деньги…»[49].
Как справедливо констатирует Москва в указанной ноте, в своих зверствах поляки превзошли едва ли не все армии, которые в то время успели «отметиться» на территории бывшей Российской империи: «несмотря на весь вопиющий характер многочисленных актов произвола, совершенных иностранными отрядами и армиями в разных частях России, все же ни одна из этих армий не опустилась до того уровня дикости, до той практики систематических и грандиозных еврейских погромов и массовых убийств политических противников, какая возведена в систему польскими властями…
…если, таким образом, Польское Правительство, опираясь на великие державы, решилось во что бы то ни стало продолжить войну против Советских Республик, то Правительство РСФСР, заявляя самый решительный протест против неприменения в этой войне даже тех элементарнейших гарантий, которые считаются общепризнанными в практике капиталистических стран, по меньшей мере требует, чтобы польские власти прекратили, наконец, бесконечно позорную практику систематических погромов невинного населения и массовых убийств социалистических деятелей»[50]. Таким образом, не Гитлер, а поляки первыми установили систему расстрела евреев и комиссаров на оккупированных территориях.
Поляки вовсю использовали ту ситуацию, что Красная Армия была занята на фронтах гражданской войны и не могла оказать достойное сопротивление на Западе. Кроме того, в 1919 г. победа красных в гражданской войне была совсем не очевидной. И перспектива, что верх возьмут белые — поддерживаемые Антантой (белые признавали независимость Польши, но отвергали ее территориальные притязания на Украину, Белоруссию и Литву) — также гнала поляков вперед, чтобы захватить как можно больше территорий и поставить всех перед фактом.
На Волыни 9 августа 1919-го захватили Дубно и Кременец, 13 августа — Ровно. В Белоруссии в июле 1919-го польские войска взяли Молодечно и Лунинец. 8 августа — Минск (что вынудило командование Западного фронта отвести войска Красной Армии за Березину). 29 августа поляки заняли Бобруйск, 10 сентября — Борисов. В октябре, после неудачной попытки советских войск отбить Бобруйск, было заключено перемирие.
В декабре 1919-го, воспользовавшись отводом отступающих под ударами Красной Армии войск Деникина, польские войска вышли на рубеж р. Уботь — Олевск — Новоград-Волынский — Проскуров — Каменец-Подольский. 3 января 1920 г. польско-латвийские части заняли Двинск (Даугавпилс).
Падеревский Игнацы Ян (18.11.1860-29.6.1941), польский пианист, композитор, политический деятель. Учился до 1878 г. в Варшавском музыкальном институте (фортепьяно), затем в Берлине у Ф. Киля (композиция), в 1884–1886 гг. у Т. Лешетицкого (фортепьяно) в Вене. В 27 лет дебютировал в Вене, сразу завоевав славу одного из выдающихся пианистов. В годы Первой мировой войны выступил как политический деятель, использовав свою известность и популярность для проведения в жизнь идеи восстановления независимой Польши. В 1914–1918 гг входил в ориентировавшийся на Антанту Польский национальный комитет; с 1917-го был его представителем в США. В январе — ноябре 1919 г. премьер-министр и министр иностранных дел польского правительства. Представлял Польшу (вместе с Р. Дмовским) на Парижской мирной конференции. В 1930-е находился в оппозиции к «санационному» режиму в Польше. С 1940-го председатель Национального совета в эмиграции.