…Отсутствие в данный момент польских уполномоченных представляет единственное препятствие возобновления переговоров о приостановке военных действий. Уполномоченные Российского Правительства на ведение переговоров ждут их, готовые немедленно открыть эти переговоры. Между тем поведение польских делегатов… внушает основательные подозрения, что польское правительство действует в расчете на иностранную поддержку, затягивая в ожидании ее мирные переговоры»[77].
О том же в ноте правительству Великобритании от 12 августа: «Совершенно очевидно, что поляки пытаются затянуть подготовку к переговорам и отсрочить их»[78].
Эти систематические оттяжки реальных переговоров о заключении перемирия и о предварительных условиях мира, имевшие место со стороны Польши, и подвигли к походу на Варшаву. Ну а то, что Польша действительно выигрывала время, готовя удар, подтвердили события второй половины августа.
Показательно и то, что в момент наибольшего успеха Красной Армии, когда в победе над Польшей мало кто сомневался, Москва — в случае установления в Варшаве власти Польревкома — соглашалась признать восточные границы Германии состоянием на 1914 год. Так, 12 августа 1920-го германскому правительству по поручению Троцкого было передано сообщение, что если «будет образовано польское большевистское правительство, то это правительство добровольно передаст Германии прежние немецкие территории, если они этнографически являются немецкими»[79].
Иными словами, Красная Армия не собиралась переходить границы Польши (и «зажигать пожар революции», к примеру, в Германии). А территориальные приобретения в Польше рассматривались не как база для мировой революции, а как переговорная позиция (если угодно — можно сказать и «разменная монета») для налаживания тесных отношений с веймарской Германией.
Пропагандистская риторика — это риторика, а реальная внешняя политика — это реальная внешняя политика. Если Советская Россия вынашивала планы мировой революции, то как расценить Тартуский мирный договор с Эстонией, заключенный 2 февраля 1920 г. (незадолго до нападения Пилсудского в апреле того же года)? Как понимать мирные договора с Литвой от 12 июля 1920-го и Латвией от 11 августа 1920 г.? А ведь дипломатические переговоры и непосредственное заключение данных договоров происходило в момент наибольшего успеха Красной Армии в войне с Польшей (4 июля Западный фронт перешел в общее наступление, 10 июля был взят Бобруйск, 11 июля — Минск, 14 июля — Вильно. 26 июля в районе Белостока РККА вступила непосредственно на польскую территорию).
Казалось бы, если Советская Россия имела планы «разжигать пожар мировой революции» в Европе, то зачем ей эти договора с «буржуазными правительствами» стран Прибалтики? Наоборот, логичнее было поднимать восстания в этих молодых государствах и направлять туда («на помощь восставшему пролетариату») революционные войска.
Но почему-то Красной Армии нужен только «труп панской Польши». Очевидно, потому, что именно Польша напала на Советскую Россию.
Не пыталось советское правительство «раздувать пожар» и в других пограничных государствах. В тот момент шли активные переговоры о заключении мирного договора с Румынией — при условии, если та выведет войска из Бессарабии. К 14 октября 1920 г. удалось договориться о заключении мирного договора с Финляндией. В феврале 1921 г. РСФСР заключила договор о дружбе с Ираном, параллельно аннулировав все международные договоренности царского правительства, в которых ущемлялись права и суверенитет Персии. Тогда же, в феврале 1921-го, был заключен договор о дружбе с Афганистаном, независимость которого РСФСР признала первой. В марте 1921-го последовал договор о дружбе с Турцией, в ноябре — соглашение с Монголией.
Вот на этом фоне — отнюдь не свидетельствующем о «разжигании пожара мировой революции» со стороны Советской России — и протекала советско-польская война с той самой чистой воды пропагандистской (но без претензий на внешнеполитическую доктринальность) риторикой о «через труп панской Польши…».
Советская военная пропаганда того времени мало чем отличалась от военной пропаганды, которую вели воюющие стороны в Первой мировой войне. С той лишь поправкой, что Антанта и центральные державы пытались разложить противника изнутри, делая акцент на национальных факторах, а Советы — на классовых.
79
Горлов С. А. Совершенно секретно. Альянс Москва — Берлин 1920–1933 гг. — М.: «ОЛМА-ПРЕСС», 2001, с. 43.