— Он любит притворяться, что вырос, — говорит Лосось. — Он влюблён в лазурную женщину наверху и хочет казаться ей мудрым и зрелым.
— КЛОТТА знает не больше, чем Ровак, — говорит зелёная девушка. — Она никогда не покидала город с тех пор, как попала на Небеса. Люди там наверху слишком боятся выходить за городские ворота. Все они живут в неведении.
Зелёная девушка хмурится, глядя на Дерево, как будто он во всём виноват.
— Её зовут Лебедь, — говорит Лосось. — Разве она не милая?
Девушка пинает Лосося.
— Лебедь? — говорит Дерево. — Ты больше похожа на колючую рыбу, чем на лебедя.
— Милая колючая рыбка, — говорит Лосось, плавая в пищеварительной жидкости.
Дерево пытается встать, но не может балансировать только на одной ноге.
— Что с тобой случилось? — Лосось спрашивает про его лодыжку.
— Эта штука, — говорит Дерево, оглядываясь назад.
— Это своего рода страж желудка, — говорит Лосось. — Он преследовал меня здесь и не выпускал наружу. Хочет, чтобы мы оставались в этой желудочной кислоте, пока не переваримся.
Он плещется в жидкости, как будто в этом нет ничего страшного.
— Желудочная кислота? — Дерево осматривает стену, шатаясь, скользит по жидкости к ней.
Он следует за угол, ища что-то.
— Что ты делаешь? — Лосось зовёт его.
— Должен быть способ вырваться отсюда, — говорит Дерево сквозь рану на шее.
— Ты не можешь прорваться, — говорит Лебедь со своего острова. — Я уже пробовала.
— Мы ели стены, — говорит Лосось. — Они не очень хороши.
Дерево возвращается к ним.
— Где ты прорывалась?
Лебедь указывает на жевательные дырки позади себя.
— Они слишком толстые и заживают слишком быстро.
Дерево впивается взглядом…
— Кислота, — говорит он. — Мы можем прорваться под кислотой. Это замедлит заживление.
Дерево плюхается в глубокий угол живота и вонзает лезвие глубоко в подводное мясо. Плоть дрожит и урчит вокруг него. Он тянется вниз, погружается до шеи и всей рукой вонзается в плоть. Режущий, выталкивающий весь свой вес, чтобы открыть рану. Он начинает погружать своё лицо глубже. Вода обжигает ему глаза, как концентрированный хлор.
В ране появляется полоска света. Уровень воды падает незначительно, всего на мгновение.
— Проход открыт! — кричит Дерево с кислотой, словно пламя в горле. — Я вижу другую сторону.
Лосось подплывает и почти прыгает на спину Дерева, чтобы заглянуть ему через плечо.
— Посмотрите на это! — говорит он.
Девушка входит в озеро и осторожно шагает позади мужчин. Как только она видит свет в ране, она отталкивает мужчин с дороги и рубит рану своей скелетной рукой с острыми, как бритва, когтями.
— Как вы думаете, куда это ведёт? — спрашивает Лосось.
— Кого это волнует? — говорит Лебедь. — Везде лучше, чем здесь.
Они растягивают рану и держат её открытой ногами. Дерево протискивается в мясо настолько глубоко, насколько он может дотянуться, и топает по бокам, пока они не разорвутся.
Отверстие под ними раскрывается настолько, что они обнаруживают, что едут на водопаде пряной жидкости из гигантского желудка в воздух. Свободное падение.
Они тяжело шлёпаются на металлическую платформу. Кислота капает им на головы, пока рана в желудке не заживает сама собой.
Дерево задыхается до смерти. Колючая рыба-девушка обвилась вокруг него, обнимая изо всех сил.
— Спасибо! Спасибо! — кричит она. — Я тебя люблю!
Её живот твёрдый, но гладкий по отношению к нему. Не грубый и колючий, как остальная часть её тела. Змеиный живот текстурирован. Черты лица в форме морского конька вонзаются в шею Дерева, вновь открывая там рану.
Лосось тоже обнимает Дерево, и обнимает девушку, и обнимает себя. Он не хочет оставаться в стороне.
Подмышки и внутренняя поверхность бёдер Лебедя такие же гладкие, как и её живот, когда она целует Дерево в щёку своим липким языком игуаны. Затем, не моргнув, она отпускает его и поворачивается спиной. Ей более интересно посмотреть снаружи на массивный желудок сверху.
Лосось задаётся вопросом, как Дерево сможет передвигаться, если у него на одну ногу меньше?
Они стоят на большой платформе, окружённой стенами схем и электрическими водопадами. Мешок с плотью наверху размером с город и свисает на сухожилиях с потолка слишком далеко, чтобы его можно было увидеть. Крупные вены ползут по бокам желудка, пульсируя, издавая водянистые пищеварительные звуки и запах мокрой крысиной шерсти. Больше ничего органичного в декорациях нет. Это всё металл и электричество.