— Тогда что они делают за пределами Ада? — спрашивает Дерево.
— Они вырвались наружу, — говорит Лосось. — Утопический Рай, о котором написано в Библии, умер много веков назад. Это больше не Рай. Он лежит в руинах.
Тени плывут по призрачному ландшафту. Дерево трёт ракушечные узоры на коже.
— У меня странное ощущение, что меня обманывают, — говорит Дерево.
— Ровак говорит, что это чувство естественно, — отвечает Лосось. — Я всю ночь добивался от него ответов. Он говорит, что мы сейчас как младенцы. Мы мало что понимаем. Но мы вырастем.
— Он говорил о Боге? — спрашивает Дерево.
— Он ничего не говорил мне о Боге, — отвечает Лосось. — Наверное, мы недостаточно хороши, чтобы увидеть Его.
Лосось проводит пальцем по рисунку морской ракушки на бедре Дерева.
— Он отведёт нас в город после завтрака. Мы найдём там больше ответов.
Дерево отмахивает лососевый палец.
— Так как мы выберемся отсюда?
Лосось пожимает плечами. Тени устилают пейзаж на многие мили во всех направлениях.
Большая металлическая тарелка с жареными кусками мяса и густым сопливым соусом шлёпается по столу перед Деревом. Он съёживается и отталкивает её. Сидя в огромном стуле, он чувствует себя привередливым ребёнком, отказывающимся есть лимскую фасоль. Не видя кладовой в поле зрения, Дерево предполагает, что еда должна быть розовыми червями из рва.
— Ты будешь удивлён, — говорит Лосось, поедая слизистое мясо большой вилкой, которая лишь наполовину помещается в его рот, и слизывая с пальцев сопливый соус.
Дерево по-прежнему отказывается от еды.
— Ты мог бы спать с нами в одной постели, — говорит Ровак. — Там достаточно места для пятерых.
— От лестницы я получил занозы, — говорит Лосось с набитым ртом.
Дерево хмурится на свою еду и откусывает крошечный кусочек мяса. Его лицо загорается, как будто внутри что-то оживает и движется. Вкус подавляющий. Не обязательно хороший или плохой, но сложный и интенсивный. Словно десятки противоположных вкусов сталкиваются одновременно. Он не помнит, что были десятки вкусов. Он помнит сладкое, острое, солёное, кислое, горькое, что там ещё было? Вкус жирного мяса не является ни одним из этих, но очень сильным во многих других отношениях.
— По выражению твоего лица я могу сказать, что ты заметил перемену, — говорит Ровак.
Дерево смотрит на него с отвисшей челюстью.
— Ощущения на Небесах другие, — говорит Ровак. — На Земле они были простыми и лёгкими. Здесь они бесконечны. Чувств уже не пять. Их сотни. И каждое чувство имеет миллиарды разновидностей.
— Я не замечаю никаких новых чувств, — говорит Дерево.
— Пока нет, — говорит Ровак. — Но пять чувств, которые у тебя были в прошлой жизни, начинают расширяться, не так ли? Ты начинаешь ощущать новые ароматы. Вероятно, ты видишь цвета, которых никогда раньше не видел?
— Я не знаю, — говорит Дерево. — Я не уверен, что новое, а что я просто забыл.
— Всё ещё долго будет запутано, — говорит Ровак. — Вам двоим предстоит многому научиться.
Лосось слизывает сопливый соус со своей тарелки, выражение его лица такое, будто он облизывает батарейку и заряжается от этого с каждой секундой.
Прежде чем они уйдут в город, Дереву нужно сходить в туалет. К сожалению, он не может найти ванную комнату в крепости. Он также не может найти никаких отверстий на своём теле, чтобы выпускать отходы жизнедеятельности.
— Что я должен делать? — спрашивает он Ровака.
Ровак идёт в свою спальню и вытаскивает из-под чудовищной кровати деревянное ведро. Ведро имеет огромный шип, указывающий из него.
— Вот, — говорит Ровак. — Я покажу тебе.
Ровак встаёт позади Дерева и ставит ведро между ними. Лосось наблюдает со смешком со стула великана, покачивая ногами в музыкальном ритме.
— Что ты собираешься…
Прежде чем Дерево успевает закончить, Ровак тянет его назад и пронзает деревянным шипом. Дерево пищит, как летучая мышь. Это не больно; это создаёт ощущение, как сидение на сыром яйце. Ровак удерживает Дерево вертикально, и сироп из белых, красных и чёрных завитков вытекает из новой дыры и наполняет ведро. Рот Дерева расширяется от шока. Он чувствует, что его внутренности изменились по сравнению с теми, что были до смерти. Он в основном жидкий внутри. Как насекомое. Он уверен, что в прошлой жизни у него были толстые внутренние органы.
После того, как сироп перестаёт течь, Ровак зашивает новое отверстие чёрной ниткой и вытирает жидкость с ног и промежности старой тряпкой. Запах персиков, смешанный с мёртвыми уховёртками, забивает комнату, пока Ровак не высыпает содержимое ведра в окно и не прячет его под кроватью.