— Есть ли кто-нибудь без тени? — спрашивает Дерево.
— Ни один из новых, — говорит Ровак. — У древних была технология отрезания теней. Древних не осталось.
— Древние? — спрашивает Дерево.
— Древние — это те, кто жил до падения Небес. Мы называем себя новыми.
— Должен быть кто-то, кто знает о древних, — говорит Дерево.
— Древние исчезли задолго до появления новых, — говорит Ровак.
— А как насчёт Бога? — говорит Дерево. — Он тоже исчез?
— Конечно, Бог не исчез, — говорит Ровак. — Он же Бог.
— Тогда почему бы тебе не попросить Его научить тебя технологиям древних? — спрашивает Дерево.
Ровак только смеётся и трясёт локтем.
— Дети…
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Город похож на груду грязных старых ботинок вдалеке. Он выглядит ветхим и мёртвым, тихим и неподвижным, как картина. Даже тонкие струйки дыма из кривых труб кажутся замершими.
В другом направлении по деревьям ползают золотые крабоподобные существа высотой с дом. Чтобы лучше разглядеть, Лосось взбирается на холм из колёс телеги, ставших частью почвы, проливая себе на бёдра капли горячего кофе. Вид этих существ вызывает у Дерева неприятные ощущения в спине.
— Кто они такие? — спрашивает Лосось.
Ровак тычет в землю изогнутой палкой.
— А как вы думаете, кто они такие?
— Крабовые динозавры, — говорит Лосось, потирая бедро.
— Их трое, — говорит Ровак. — Их всегда было трое.
Дерево делает несколько шагов вверх по куче колёс от телеги.
— Можем ли мы рассмотреть их поближе?
— Нет, — говорит Ровак. — Любой, кто подойдёт слишком близко, будет убит.
Лосось проливает на себя ещё кофе.
— Убит? — говорит Лосось. — Ты имеешь в виду, что нас ещё можно убить?
— Я думал, что мы бессмертны, — говорит Дерево.
Ровак тычет в цветы-шарики, пока они не лопаются.
— Нет ничего бессмертного, — говорит Ровак.
— Но мы на Небесах, — говорит Лосось. — Библия говорит, что мы будем жить вечно на Небесах.
— Библия была написана людьми, которые никогда не были на Небесах, — говорит Ровак. — После того, как ты умер на Земле, твоя душа не стала бессмертной. Она просто изменилась, — он садится в грязь. Бабочки-бритвы порхают вокруг его левого уха. — Она сбегает из твоего старого тела через дверной проём в задней части твоего мозга и прибывает сюда, где становится плотью. Ты не стареешь на Небесах. Но в конце концов ты умрёшь.
— Что произойдёт после того, как мы умрём на Небесах? — спрашивает Лосось. — Покинет ли наша душа это тело и уйдёт ли в другое место?
— Нет, — говорит Ровак. — Тело, в котором вы находитесь, — это ваша душа, ставшая плотью. Как только эта плоть умрёт, вашей душе придёт конец.
— Я просто умру? — спрашивает Лосось. — Навсегда?
— Ты просто закончишь, — говорит Ровак.
Лосось прячется за маринованными кустами, чтобы крабы его не заметили.
По прибытии город по-прежнему выглядит как груда старых ботинок. Дома из камня и глины, покосившиеся, вплавляющиеся в землю. Железные ворота окружают здания, покрытые зелёной ржавчиной, и тёмное облако прямо над головой, похожее на тёплый балдахин.
Дерево трёт свои квадратные ноздри, когда в воздухе витает сладкий запах гнилого крыжовника.
— Он выглядит заброшенным, — говорит он, хотя в нескольких зданиях за воротами тусклый свет.
— Новенькие! — кричит Ровак конической башне наверху.
Башня чёрная. Каждый кирпич в башне, кажется, в сантиметре от того, чтобы выпасть сразу. Не похоже, чтобы кто-то мог стоять там, не разрушив конструкцию.
— Сколько времени прошло с тех пор, как ты был здесь в последний раз? — спрашивает Дерево.
Ровак ждёт несколько минут, прежде чем ответить, глядя в окно с открытым ртом.
— На поверхности живёт лишь горстка людей, — говорит он. — Он всегда выглядит мёртвым.
Долгое ожидание, когда Лосось стучал пустыми чашками из-под кофе и покачивал бёдрами в такт, а Дерево лежал в зелёной грязи, закрыв глаза рукой.
— Она просыпается, — говорит Ровак очень тусклому свету в темноте башни.
В окне появляется лазурная женщина. Её тело завёрнуто в одеяло.
— Пара новичков, — говорит ей Ровак. — Ты можешь в это поверить? Два сразу!
Лазурная женщина — крошечные чёрные дырочки вместо глаз, смотрящие на них, как у горгульи…
— Прошло много времени с тех пор, как приходили новые, — говорит ей Ровак. — Мне стало там даже одиноко. Ты можешь поверить, что их двое?
Ровак делает паузу в ожидании ответа, но женщина молчит. Её зловещий взгляд дёргает нерв вдоль позвоночника Дерева, как угорь под его кожей. Ровак трясётся. Он почему-то нервничает. Он не смотрит лазурной женщине в лицо.