Вероника была старшей, она окончила лингвистический институт имени Мориса Тореза, который в народе именуется «иньяз», или институт иностранных языков, а потом поступила в Петербургский университет на кафедру культурологии и уехала в город на Неве, где и вышла замуж. Аллочка же осталась в Москве, прекрасно училась в Бауманке, а потом вдруг началось нечто неладное.
Она стала задерживаться в институте, с тёткой почти не общалась.
Нет, Алла любила Антонину Дмитриевну, но пропасть между ними была колоссальная. Бедная женщина никак не могла понять племянницу, которая была не в меру начитанной и грамотной, как когда-то своего покойного брата. Но Аллочка делилась с ней всем, была ласковой и понятливой девушкой, и вдруг стала нервничать и закрываться в своей комнате. Ясное дело, Антонина Дмитриевна заподозрила неладное, и стала шпионить за племянницей.
Первым делом, когда Алла ушла в институт, Антонина Дмитриевна осмотрела её комнату, но ничего подозрительного там не обнаружила.
Больше всего она боялась, что девочка скатилась по наклонной, начала пить, курить, не дай бог, употреблять наркотики, то есть, связалась с дурной компанией. От этой мысли женщине делалось плохо.
Она любила Аллу, как собственную дочь, младшая племянница всегда была ей особо дорога и она переживала за неё.
Вечером Алла пришла домой, и, оставив сумку в комнате, отправилась в ванную, а Антонина Дмитриевна тут же забралась в неё.
Представьте изумление женщины, когда она обнаружила в сумке паспорт, в котором была вклеена фотография Аллы, но звали её Семёновой Аллой Александровной и родом она из Воронежа.
Когда Алла вышла из ванной, Антонина Дмитриевна задала вопрос в лоб, и Алла сначала даже разозлилась.
- Зачем ты лезешь, куда тебя просят!? – выкрикнула она, отнимая у тётки паспорт, - так надо!
- Что надо? Что всё это значит? – возмущённо воскликнула Антонина Дмитриевна, - я же за тебя переживаю! Алла! Я тут уже всякое передумала, боюсь, как бы ты в дурную компанию не попала... – и она невольно всхлипнула, она никогда не умела ругаться и быть жёсткой.
Увидев всё это, Алла заметно растерялась, и, присев около тётки, обняла её и уткнулась лицом в плечо.
- Да не волнуйся так, тётя Тоня, - ласково проговорила она, - это для дела. Я должна прикинуться племянницей одной женщины, наврав, что приехала из Воронежской области.
- Прикинуться племянницей? – с изумлением вскинулась женщина.
- Та женщина – преступница, - стала объяснять Алла, - но ещё хуже то, что она связана с одним человеком, на совести которого не одно преступление. По нему тюрьма плачет, он такое совершил, когда служил в армии... Просто ужас! Это убийца, жестокий и властный садист! Его надо упрятать за решётку!
- Боже! Аллуша! – Антонина Дмитриевна в ужасе приложила руки к щекам, - но как же тебя в это втянули? Зачем?
- Так получилось... – уклончиво ответила Алла, - я писала курсовую, наткнулась на кое-какие документы в архиве, удивилась не состыковкам, обратилась к знакомому следователю, вот мы с ней и затеяли разоблачить этого человека. Семейка бандитов!
- Но это же опасно! – простонала Антонина Дмитриевна, - этот человек может тебя убить, если поймёт, что ты пытаешься посадить его. Зачем тебе во всё это лезть?
- Тётушка, милая, - вдруг улыбнулась Алла, - но я ведь будущий юрист! Я даже подумываю перевестись на юридический в МГУ, та моя знакомая обещала помочь. Здесь я редкость, ведь в Бауманке мало девушек, это мужской институт, потому поступить было проще. Юристы этим и занимаются... Это моя первая неофициальная практика.
- Это ужасная профессия! – всплеснула руками Антонина Дмитриевна, - это просто кошмар! Да лучше полы мыть, как я! И то спокойнее!
- Но мне это интересно, - тут же возразила Алла, - я хочу очистить мир от преступности, хочу быть прокурором! Только не переживай, всё будет нормально, - но у женщины тоска поселилась на сердце.
Алла периодически звонила ей из института, домой практически не приходила, лишь изредка, по выходным, на пару часиков.
И вот, тридцать первого декабря ей позвонили и попросили приехать в отделение милиции. Когда следователь сказал, что её племянница мертва, Антонина Дмитриевна тут же упала в обморок.
Праздники прошли, словно в тумане. Антонину Дмитриевну накачали успокоительным, а около неё просидела её соседка.
Чтобы хоть как-то прийти в себя, она вышла на работу, желая отрешиться от горьких мыслей. Она ведь говорила Алле, чтобы не лезла в это, а та её не послушала.
- Не лезли бы вы это, ребятки, - жалобно проговорила женщина, - разве это нормально? Зачем вам-то в этот ужас соваться? – и она всхлипнула.
- Нам интересно, - пожал плечами Никита, - расследовать прикольно.
- Господи! И вы туда же! – ахнула Антонина Дмитриевна, - вот и моя Аллочка так же рассуждала! И вот, чем кончилось... Ей тоже сыск нравился! Какие вы неразумные дети!
- Мы осторожно, - улыбнулся Сергей, - и потом, у меня отец следователь, если что, я ему дам знать, если что не так. Кстати, а имени того человека, про которого Алла говорила, что он преступник, он не называла? – и Антонина Дмитриевна покачала головой.
- Нет, не называла, - со вздохом сказала она.
- И даже не описывала? – спросил Никита, и тут же получил отрицательный ответ.
- Нет, ребята, - со вздохом проговорила женщина, - никаких подробностей она мне говорила... Что ж мне теперь делать-то? Одна Вероника у меня осталась, да и та в Петербурге... – и Сергей с Никитой переглянулись.
Попрощавшись с Антониной Дмитриевной, они вышли на улицу, и Никита тут же озвучил посетившую его мысль.
- Похоже, пора напомнить Юлию про Петербург, - медленно сказал он.
- Или ехать самим, - с ухмылкой произнёс Сергей.
- Ты как себе это представляешь? – ошеломлённо спросил Никита, - хотя... – и он задумался.
- Что? – посмотрел на него Сергей.
- Да можно отпроситься к тёте Соне, - сказал Никита, - она не вредная, по музеям нас таскать не станет и докучать своим присутствием тоже. Мы с тобой прогуляемся до школы, в которой учился Туманский, побеседуем с учителями...
- Да, идея, - обрадованно кивнул Сергей, - твоя тётя Соня, кажется, мировая тётка, - припомнил он.
- Да, она классная, - согласился Никита.
Софья Васильевна была родной сестрой его матери, она вышла замуж за коренного петербуржца, овдовела и по-прежнему живёт в Питере.
На том ребята и решили – как Юлий даст знать, что там известно о Туманском, они рванут в Петербург, но для начала надо было уговорить родителей отпустить их в город на Неве.
Но, как оказалось, их опасения были пустыми – родители совсем не препятствовали тому, чтобы мальчики съездили в Петербург.
Все волнения Сергея оказались бессмысленными, Степан Сергеевич даже обрадовался, услышав, что сын хочет прокатиться в другой город.
- Ты уверен? – осторожно спросила Регина Романовна, - мало ли что их может поджидать в другом городе? Тем более, таком, как Петербург!
- Город, как город, - пожал плечами Степан Сергеевич, - между прочим, очень красивый город. Я там был, есть, что посмотреть. Правда, сейчас там, скорее всего, метели похуже наших, но если мальчики хотят...
- Конечно, хотим, - закивал Сергей, - мы хотим погулять по городу...
Ребят отпустили без сучка и задоринки, Степан Сергеевич съездил за билетами, Николай Филиппович позвонил своей сестре, которая только обрадовалась, узнав, что племянник вместе с другом приедет к ней на зимние каникулы.
Высокие остроконечные ели мелькали в окне машины, которую уверенно вела Алиса. Они заехали за Надеждой и Лизой, и теперь мчались в Подмосковье, в место назначения.
Матильда проспала недолго, болтовня матери с подружками разбудила её, и теперь девушка изучала проносившиеся мимо пейзажи.